Збручский идол вне тумана

Вступление

Збручский Идол – исторический феномен, исследовать его интересно, в результате чего за полтора века изучения изваяния мы имеем множество работ с разнообразными гипотезами о происхождении и семантике этого загадочного предмета, среди которых, по популярности у широкой публики, лидирует мнение академика Б.А. Рыбакова о том, что ЗИ представляет собой «языческую Вселенную» с тремя мирами (людей, небесных и подземных богов).

Одним из самых сильных возражений против теории академика и одним из самых полных русскоязычных научных исследований данной темы является работа А. Комар и Н. Хамайко «Збручский идол: памятник эпохи романтизма?» ((Ruthenica, том Х, Киев, 2011.С. 166-217)), однако, выводы украинских археологов о создании идола в 19 веке для нас неприемлемы. Многие нестыковки с научной экспертизой, подмеченные Комар и Хамайко в работах других авторов, могут иметь объяснения отличные от отрицания древности статуи из Збруча.

Как писала философ-романист Айн Рэнд Если ты усматриваешь где-то противоречие, проверь исходные данные. И найдешь ошибку в одном из них((«Атлант расправил плечи. Часть первая», М. 2009, с. 253, 419)). Для большинства исследователей в число «исходных данных» о находке из Збруча входит мнение о том, что это религиозное изваяние на котором изображены языческие боги, но ниже я покажу, что оно ошибочно. Представив читателям своё видение проблемы, я попытаюсь доказать, что истинная семантика статуи резко отличается от картин, рисуемых большинством как сторонников, так и противников аутентичности находки.

Специфика этой работы в том, что доказательная база древности и подлинности Збручского Идола и выявление не религиозной, но вполне языческой семантики изображенного на нем будут опираться на данные славянского фольклора, этнографии и лингвистики, которые до сих пор почти не учитывались.

1.Чудесное явление из вод

Обстоятельства нахождения изваяния волшебны: В дни августовской засухи 1848 года, когда река Збруч обмелела, пограничные стражники заприметили среди речных извилин… недалеко от Гусятина, темную шапку (сначала подумали, что это утопленник, так как казалось, что шапка «скачет» в волнах Збруча). Добравшись до неё, они увидели, что шапка та каменная и надета на голову каменной же фигуры. Про находку оповестили помещиков, и в тот же день скульптуру весом около 10 центнеров выволокли на берег тремя парами волов. На чём стоял столп — через глубокую воду разглядеть не удалось. Заметили лишь, что в месте находки было нагромождение каменных плит, но достать их не смогли. Когда волы сдвинули камень с места, послышался грохот в воде, наверное, отломилась нижняя часть изваяния, заложенная плитами в русле реки ((О. Пахолко «Таемниця iстукана з-над Збруча», «Експрес» 31 августа 2002 г. Перевод с украинского – мой)). В некоторых источниках упоминаются дети, которые купаясь, увидели «утопленника» и сообщили об этом взрослым, но суть не в том, кто был первым. Главное, что Изваяние было УСТАНОВЛЕНО на дно реки.

Это реальное языческое диво – Идол стоящий в реке - иногда умалчивается исследователями темы, а если и упоминается, то весьма скупо, в упрощённом виде: «идол был найден в реке Збруч», без уточнения о его вертикальном расположении в водах. А на вопрос «почему идол оказался в реке, да ещё и стоящим?», ответ у большинства один:- «спрятали от христиан или татар», в общем, в трудную годину «до лучших времён». И никто не видит несуразности такого ответа.

Скажите, разве логично прятать СТОЙМЯ тонкое и длинное (30 х 32 х 257 см-267) каменное изваяние в реке с быстрым течением, которая периодически мелеет? Нет, не логично. Однако, Идол был вертикально утверждён в воде, что было непросто, особенно в Збруче, чьё название означает «бурливый», «шумный» и вполне отражает характер этой реки. К моменту нахождения Столп имел небольшой наклон в сторону берега, перпендикулярно течению реки.

То, что Идола не прятали ни от христиан, ни от завоевателей подтверждают раскопки близлежащих языческих святилищ на горах Бохит, Говда, городища Звенигород, Бабиной долине. На этих объектах нет следов разорения, ценные вещи -железные изделия и украшения из серебра и золота остались на своих местах ((Русанова И.П., Тимощук Б.А. «Языческие святилища древних славян», М.1993. С.50, 93.)). Многочисленные находки костных останков людей, которые некоторые исследователи считают следами военных действий на этих городищах-святилищах, а Русанова и Тимощук – следами человеческих жертвоприношений, могут иметь и другое объяснение, в корне отличное от этих полярных мнений. Об этом будет рассказано главе 4 «Капища, усеянные костями».

Вопрос для чего Идола поставили в реку, и кто это сделал, остаётся открытым. Но на него есть ответ. Ниже будет приведена наиболее внятная на сегодняшний день гипотеза, проливающая свет на эту загадку. Но для начала ознакомимся с «исторической родиной» Изваяния и её обитателями.

2. Адрес места нахождения языческой святыни и его окрестности

«Красо України, Подолля!»
Л. Украинка

Збручскй Идол был найден на западе современной Украины,территории, славянское население которой в течение почти полутора тысяч лет воевало с соседями и пришлыми захватчиками (кочевниками южнорусских степей, Великой Моравией, Киевской Русью, Золотой Ордой, Венгрией, Польшей, Литвой, Турцией, Австро - Венгрией и Россией), но сохранило до наших дней свои этнические особенности, отличные от других славянских народов.

Река Збруч (другое название Родвоч, вероятно, отымённое от Родвой), в которой был установлен Идол, впадает в Днестр, чьи берега с прилегающими землями являются «одной из древнейших территорий славянской цивилизации». С Днестром связываются первые письменные упоминания о Славянах под их собственным именем - склавины. Готский историк VI в. Иордан отметил, что Днестр течет по славянской земле и разделяет славян на две большие группы: склавинов и антов. Днестр фигурирует и в тех источниках, где идет речь о расселении восточных славян VIII-IX вв. Древнерусский летописец Нестор в недатированной части Повести Временных Лет писал уличи и тиверьци седяху бо по Днестру, приседяху к Дунаеви… ((И.П. Русанова, Б.А. Тимощук «Языческие святилища древних славян», М. 1993)).

Баварский географ (9 век) сообщает, что у славянских племён тиверцев и уличей было множество укреплений, что говорит о постоянном отражении агрессии.Эта особенность сохранялась на рассматриваемой территории в течение тысячелетий. Самые ранние укрепления – так называемые Трояновые валы построены в начале н.э., а сельские дома местных жителей «обисти» до начала ХХ века выглядели так: дом «был окружен валом на 2-3 локти или некоторые окружали рвом и кругом обсаживали ивами. Именно этим подольские села отличались от других... Каждое обистя мало ворота»(((Подоляны (этнографическая группа) ))).

До сих пор эти территории называют «край вечной войны», «вечное поле битвы», их усеивают руины средневековых оборонительных сооружений с древними отыменными названиями, в которых сохранились, вероятно, имена, прозвища и племенная принадлежность славянских вождей: Кривче, Жванец, Бучач, Меджибож, под некоторыми есть следы более ранних построек.

Кроме наземных укреплений, земли по обеим сторонам Днестра изобилуют подземными ходами и рукотворными пещерами, есть они и в непосредственной близости от места нахождения Збручскиго Идола ((Головацкий Я. Об исследовании памятников русской старины, сохраняющихся в Галичине и Буковине // Труды первого археологического съезда 1869 года. - М., 1871. - Т. 1. С. 212)). Известно, что подземные ходы эффективны только тогда, когда сведения о них сохраняется населением в тайне от чужаков и этот факт определенным образом характеризирует местных жителей.

Крупнейший языческий центр на реке Збруч неподалеку от которого нашли Идола функционировал в 9 – 13 веках на западной границе огромного Чертового леса, на известняковых грядах Подольских Толтр, в земле Понизья (Подолии, Дольной Руси) которая в ранний славянский период предположительно входила в Великую (Белую) Хорватию, затем в Теребовльское, Киевское,Галицкое и Галицко-Волынское княжества, в королевство Галицкая Русь, которому некоторое время подчинялась Русь Киевская.

Постоянные боевые действия в Понизье и Галиции рождали эмиграции и экспансии. В рассматриваемый период 9-13 веков берладники, бродники и галицкие выгонцы перетекали на новые территории (Дунай, Дон) с этих мест, с «родины Збручского Идола», с берегов Днестра, Подолии иГалиции, исторически тесно связанных. В «Слове о полку Игореве…» один из сильнейших русских князей 12 века характеризируется так: «Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованном престоле, подпёр горы Карпатские своими железными полками,… суд свой правя до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву ворота, стреляешь с отцовского золотого престола в султанские земли» (речь об участии его воинов в крестовом походе в Египет на султана Саладина).

Эти места, рождающие героев, отличались и отличаются друг от друга по рельефу местности и по духу обитателей этих мест. Ландшафт Галиции- это плоская равнина с длинными грядами холмов, а Понизье –холмистое высокое плато, рассекаемое глубокими долинами рек, почти каньонами.

То есть Понизье расположено выше Галиции и этот парадокс говорит нам о том, что название Понизье получено «с оглядкой» не на Галицию, а на более высокие, соседствующие с Понизьем Карпаты (Бескиды). Такая ситуация, когда Понизье было более ориентировано на склоны Карпат, чем равнины Галиции, возможна только в 6 - 8 веках н.э., когда здесь возник крупный союз славянских племён Великая Хорватия, которыйвозглавлял князь волынян Маджак (вероятно, так аль Масуди передал славянское имя Меджибож, сокращенно Межко, Межак).

Интересно, что эти территории в разные времена тяготели к названиям, в чей состав входил этноним «Русь»: Подкарпатская Русь, Холмская Русь, Русь Подольская (Дольная), Червонная (Галицкая) Русь, а население этих мест называли себя русинами. Однако «чисто» славянскими эти территории были не всегда. По данным топонимии и гидронимии к югу от Припяти прослеживается «мощный западно-балтийский компонент», то есть в начале н.э. сюда из Прибалтики, через Польшу и Чехию мигрировали галинды, балтийское племя голядь, которые впоследствии ушли или были вытеснены на северо-восток (почепская и мощинская культуры) вплоть до подмосковной Протвы ((В.Н.Топоров Исследования по этимологии и семантике. Том 4 (книга1), М.2010, с. 65)).

Вполне вероятно, что название города «Галич» происходит не от одноименной птицы, но от обозначения начального поселения как балтийское, галиндское, голядское, так как «хорошо известны и документированы примеры трансформаций типа…Голяжье -->Галичье и т.п.» (Там же, с. 70, 71,98, 99, 102, 103).По крайней мере многочисленные подмосковные Галичи расположены в местах, где когда-то черезполосно со славянами проживала голядь, что подтверждено письменными источниками и археологией. «Значительная близость балтийской и славянской (до падения редуцированных) фономорфологической системы и cловаря(вплоть до многочисленных тождественных фрагментов) делает несомненным легкое и естественное взаимопонимание речи этих двух этнических элементов ... в VIII-XIIвв.»((Там же, с. 97)).

Современный наблюдатель, сравнивая «характеры» Подолии и Галиции, делает следующие выводы: Галиция как социальное образование «аристократична, религиозна, пафосна». А «Подолия – край совершенно ацентрический, и, на первый взгляд, несколько размытый…Расположена она в Тернопольской, Хмельницкой и Винницкой областях, но при этом ни одна из них не лежит в Подолии целиком» (Подолия. Вечное поле битвы). Резко разнятся по общему настроению и гербы этих областей: у Подолии это светлое солнце, иногда со слезой, у Галича – черная коронованная галка.

Как будет показано ниже, эти отличия, увиденные сегодня, в целом соответствуют фольклорным характеристикам, которые создатели русского эпоса дали былинным уроженцам Подолии и Галиции, то есть налицо стойкая преемственность этноповедения у населения этих областей.

В момент обнаружения Идола (1848г.) Понизье (Подолия) входило в Российскую империю, была пограничной с Австро- Венгрией, в которую тогда входила Восточная Польша. Идола нашли приблизительно в 18 км от города Гусятина, на землях села Лычковцы, ниже по течению от горы Соколихи и выше Девич поля (имение графов Потоцких). Идол попал в руки польского любителя древностей и ныне находиться в Польше, в Краковском музее археологии, польские исследователи иногда пишут «идол найден в восточной Польше», что равнозначно «идол найден в западной Украине». В период работы на святилищах Збруча Прикарпатской экспедиции Института археологии РАН (1984г.): СССР, Украинская Советская Социалистическая Республика, Тернопольская область, Гусятинский район. Ныне Украина, Тернопольская область, Гусятинский район, заповедник Медоборы.

В байках местных жителей присутствует «грозовая» тема: Будучи студентами… мы с друзьями неоднократно приезжали… и просили за любые деньги показать языческий центр... — Ну, разогнались, — просто выразил настроения здешних обитателей русый парнишка. — ... Туда ходить заказано — вот и все. Туристу… шепотом станут рассказывать о том, что …на опушке, где стоял языческий храм-капище — никак не приживаются деревья. Стоит вырасти одному, как его сразу же раскалывает молния.

Очевидно, эти рассказы отражают реальные свойства местности притягивать грозовые разряды молний, что несомненно принималось во внимание в языческий период и этот локус мог почитаться как место Силы Громовержца.

3. Характеры уроженцев Галиции и Подолии в русском эпосе

Любой предмет необходимо изучать комплексно и учитывая «общий фон» времени, для ЗИ важной составляющей такого фона является русский героический эпос. По крайней мере, три персонажа севернорусских былин родом с «родины Збручского Идола», с территорий нынешней западной Украины, это главные персонажи былин «Дюк Степанович», «Козарин», «Поток» (Потык). Есть основания полагать, что и в былине «Князь Роман и братья Витники» у главного героя был реальный прототип, князь Роман Мстиславович Галицкий, воевавший с литовскими князьями.

А) Родиной боярина Дюка Степановича во многих вариантах одноименной былины называется Галицко - Волынское княжество:

«Из Волынца города из Галича,
Из той Волынь-земли богатыя…
Да не бел кречетушко выпорхивал,
Не бел горностаюшко проскакивал,…-
Проезжал удалой добрый молодец,
Молодой боярский Дюк Степанович…» ((Былины, М. 1988, № 49, «Дюк Степанович и Чурила Пленкович», с. 365)).

Дюк несчётно богат, когда он приезжает в Киев, то удивляет жителей своим нарядом, воинским снаряжением, конской сбруей. Киев удивляет Дюка своей бедностью – в этом городе плохонькие мостовые, храмы, провиант и питание, даже у князя.  Дюк, ориентируясь по одежде, принимает за портомойницу саму княгиню. У Дюка с языка постоянно срываются фразы Как у вас ведь все да не по-нашему. /Как у нас во городе во Галиче… и далее следует описание превосходных галицких реалий разного рода. Мать Дюка так харатеризует своё детище: Как ведь ты, дитя моё, заносливо, / А заносливо да хвастоватое….

В Киеве возникает спор между Дюком и местным модником Чурилой, кто кого перещеголяет, «перещапит». Несмотря на то, что «Снаряжают Чурилушку всем Киевом», победа достается Дюку, одежда которого украшена необычными пуговицами с изображением невиданных зверей. Все эти «птици певучие» и «звери крикучие» - не орнаментальные украшения происходящих событий, а существенный их компонент. Языческая суть его очевидна. Они представляют дюков мир как сверхъестественные существа, принимающие непосредственное участие в разгоревшейся борьбе на стороне героя, помогая одержать ему победу. Важно, что столкновение имеет место в церковном храме, где собралось христианское население Киева.

Церковь, таким образом, выступает как своеобразная арена борьбы, где сталкиваются не только герои былины, но и «боги», стоящие за ними. Знаменательно, что здесь язычество, «подпирающие» Дюка, одерживает верх над христианством. В данном случае былина отражает явления, свойственные эпохе появления и распространения христианства на Руси, когда язычество было ещё достаточно сильно, нередко одерживало верх над христианством, а последнее воспринимало языческие черты… ((И.Я. Фроянов, Ю.И. Юдин «Былинная история», СПб. 1997, С. 239)).

Описанная в былине ситуация двоеверия в Галицком княжестве подтверждается данными археологических раскопок на городищах-святилищах 9-13 веков близ места находки Збручского Идола, где среди жертвоприношений языческим богам найдены предметы христианского культа: иконка, разнообразные кресты ((И.П.Русанова, Б.А.Тимощук «Языческие святилища древних славян»)). После победы Дюка князь приглашает его на аудиенцию в свой терем, тот пафосно отказывается, пеняя князю на неласковый первый приём: Владимир ты князь да стольнокиевский!/ Как ведь с утра солнышко не опекло,/ Под вечер солнышко не огреет, - / На приезде молодца ты не учествовал,/ А теперь на поезде не учествовать. И уехал ((Былины, М. 1988, № 49, «Дюк Степанович и Чурила Пленкович», с.382)).

Предполагается, что первоначально былина сложилась в Галицко-Волынской земле … и в пору соперничества феодальных княжеств изображала свою землю и богаче, и выше в культурном отношении, чем Киев. …Ситуация, представленная в былине, - возможное отражение исторической обстановки, сложившейся в первой половине 13 века, когда Галицко-Волынское княжество не только соперничало с Киевом, ни и включало в себя Киевское княжество (при князе Данииле Галицком)((Былины, М. 1988, С. 545)). Это было время, когда функционирование языческих святилищ на реке Збруч подходило к своей последней фазе.

Однако известно, что былины содержат в себе напластования разных времён, поэтому есть вероятность более раннего возникновения былины. Судите сами, богач Дюк много путешествует, но почему-то о соседнем Киеве он узнает от встречных странников. Такая ситуация возможна только во время начальной истории Киева, то есть примерно в 6- 8 вв. н.э. Как было отмечено выше, именно в это время вождь волынян Маджак возглавил союз славянских племен, проживающих на территориях нынешних Карпат, Волыни и Галиции.

Несмотря на то, что город Галич по сведениям письменных источников значительно моложе Киева, земли Галиции были заселены славянами очень рано, здесь с древности добывалась соль, и в целом жители этих мест были по сравнению с окружающими племенами более зажиточными. Во времена Галицко-Волынского княжества (12-13 века) на Волыни добывали и экспортировали янтарь и розовый шифер из которого изготовляли популярные вплоть до 13 века пряслица. Некоторые исследователи считают, что эти «шиферные пряслица» использовались в качестве денег.

Б) Во многих вариантах былины «Козарин» герой рождается в Галиче,

«у Петра, купця богатого» (опять подчеркивается богатство). Это богатырь с «трудным детством» и нелегкой судьбой, но такой же гордый, не прощающий обид от «вышестоящих товарищей», как и Дюк Степанович.

Неприятности у Козарина начались с рождения: «На роду Козарина испортили…»((А.Д. Григорьев «Архангльские былины и исторические песни, том 1», СП.б, 2002, «Козарин», № 56, с. 221)). Поевились на на крестинах люди злы-лехи, -/ Остудили Михайлушка от батюшка, / От батюшка, от родной матушки…((Там же, «Михайло Козаренин», № 89,с. 285)).Эти «злые - лихие» люди «появившиеся» на крестинах, то есть пришедшие незвано, очевидно местная «группа сопротивления христианизации»,наславшая магическое наказание на семью принявшую новую веру. Известно, что так называемое «родовое проклятие» накладывают адепты «черной магии», в случае с Козарином, весьма сильные, ведь им удалось перебороть естественный инстинкт любви родителей к своему ребёнку.

Ребенка вырастила бабушка – задворенка, выкормив младенца молоком козы (почти как Зевса)), оттого его и прозвали Козарином((Там же, «Михайло Козаренин», № 89, с. 285)). Такое воспитание обычно для детей аристократов, которых с рождения отдавали в деревню кормилицам. В некоторых вариантах былины Козарин является представителем княжеского рода((А.Д. Григорьев, «Архангльские былины и исторические песни, том 1», СП.б, 2002, «Козарин», №157, с. 472)). Козарин стал богатырем и спас от татарской неволи свою сестру (иногда и брата), привез в Галич, к родителям. Отец вышел из дома встречать младшего сына и дочь, а на старшего сына, их спасителя «оцьми не звёл»((Там же, С. 289)). Оскорбленный Козарин уезжает со словами «не впервой я к вам зашел, да в последний раз». Или наоборот, родители приглашают его в дом, но он уезжает, не приняв их благодарность((Там же, №84, с. 276)).

В некоторых вариантах былины о Казарине девушка в плену у татар привязана косами к шатру((Там же, № 25)), Козарин освобождает её, после чего девушка, не зная, что спаситель её брат, предлагает себя ему в жёны. Видимо в реальной жизни татары достаточно часто именно так привязывали пленниц, а их освободители брали спасенных в жёны, вследствие чего в свадебных обрядах Украины и Белоруссии возник и сохранился до наших дней своеобразный обычай «добычи невесты» - косу девушки привязывали к стене дома или дереву, жених должен был освободить её, обрубив косу((Зеленин Д.А., «Восточнославянская этнография», М. 1991, С. 278)).

Похожий свадебный обычай обрезания кос зафиксирован и у литовцев, правда там косу не привязывали, а расплетали и обрезали, символизируя этим отсекание девицы от семьи (Э.Усачёвайте Символика и структура спиралевидного орнамента в народном искусстве Литвы. Балто-славянские исследования XVI, М. 2004, с. 259). Но разная подоплёка свадебных действий приводили к общему результату: в прошлом молодухи с территорий современных Западной Украины, Беларуси и Литвы были лишены кос. И это один из множества примеров общности народной культуры рассматриваемых регионов.

В Восточной Галиции (у гуцулов) обрубить косу надо было удальски, одним махом, топорцом (чеканом, келепом). Оружие такого типа в древности широко распространенные по всей славянской территории, были найдены также и на языческих святилищах Збруча.

Во время функционирования этих языческих святилищ, в 12 веке в Галиче был построен по новой технологии - из тёсаных каменных блоков (а не плинфы, как, например, София Киевская) –православный, а ныне греко-католический храм святого Пантелеимона целителя,которого местные жители в 19 веке чтили не столько как лекаря, но более как строгого судью, наказывающего виновных Небесным огнем. Его называли Палий или Паликопа («сжигатель копен»), его день праздновался в жатвенный период, в грозовые дни конца июля - начала августа. Очевидно, что святой Палий в народном сознании имел отношение к Громовержцу. И этот факт позволяет нам более ясно понять «аристократичность, религиозность и пафосность»галичан – она идет из языческих времён, от почитания Перуна и стойкой веры народа в то, что окружающий мир являет собой следующую картину:

Ведьмы

Шагадам, магадам, выкадам.
Чух, чух, чух.
Чух.
(Вытягиваются в косяк, как журавли, улетают.)

Разговаривающие галичанки

Вон гуцул сюда идет,
В своей черной безрукавке.
Он живет
На горах с высокой Мавкой.
Люди видели намедни,
Темной ночью на заре,
Это верно и не бредни,
Там на камне-дикаре» ((В. Хлебников «Ночь в Галиции», 1913)).

Это стихотворение создано в начале ХХ века под впечатлением от этнографического сборника Сахарова и описанное в нём народное мировоззрение галичан мало отличается от описанного в «Слове о полку Игореве…» мировоззрения дочери вышеупомянутого галицкого князя 12 века Ярослава Осмомысла Ефросиньи Ярославны, которая собиралась летать обернувшись птицей, укоряла ветер и солнце, обращала просьбы к реке порадеть о своём муже.

В) В некоторых вариантах былины о женитьбе Потока (Потыка) его невеста- жительница Подолии.

Потыка отправляют в землю Подольскую за данью. На заводях он встречает лебедь белую, которая называет себя: «Королевична да я подолянка» (Гильф, 6). Владимир дает Потыку поручение съездить в землю Подольскую, взять там русскую красавицу Марью лебедь белую, подолянку, королевичну (Гильф. 40). Владимир посылает Потыка в Подолье Лиходеево, где он встречает царскую дочь, которая зовется «Марья подоленка дочь Лиходеевна». Впоследствии наехавший на Киев царь Вахрамей Вахрамеевич увозит её в землю Волынскую (Рыбн. 166) ((И.Я. Фроянов, Ю.И. Юдин «Былинная история», СПб. 1997, С. 335-336))

Королевством земли Подолии, Галиции и Волыни могли быть названы не ранее конца 12, начала 13 века, когда галицкие князья получили королевский титул. То есть во время функционирования языческих Збручских святилищ территория, на которой они располагались, некоторое время действительно было королевством, соперничавшим с Киевом, а потом захватившим Киевскую Русь.

В былинах королевична-подолянка очевидная язычница, при встрече с Потоком она говорит:

«А есть-то ведь уж веры я не вашия…
А ты вези меня да во Киев-град,
А проведи во веру во крещеную,
А тожно ты возьми-ко меня за себя замуж» ((Былины, М. 1988, №46, «Михайло Потык», с. 327)).

Заметим, что подавляющее большинство каменных идолов на восточнославянских землях было найдено как раз в Подолии, по Днестру и его притокам. То есть языческая вера подолян длительное время была очевидна для стороннего наблюдателя.

А вот как сторонний наблюдатель 19 века описывал внешность местных жителей: Волосы подоляне имели цвета льна, глаза – голубые((Łukasz Gołębiowski "Lud polski, jego zwyczaje, zabobony" 1830, с. 111)).В 12-13 веках, судя по археологическим находкам с берегов Збруча, подолянки носили оливковые, фиолетовые, зеленые, бирюзовые, желтые, синие, красные стеклянные браслеты и бусы, венцы из металлических бляшек, колты и височные кольца с обратным перегибом и трёхбусинные, лунницы, литые и крученые перстни и наручья, круглые и грушевидные бубенчики, металлические бусы и разнообразные подвески ((Тимощук, Русанова«Языческие святилища древних славян», М. 1993, С. 51-55)).В те времена всё это было магической защитой продолжательниц славянских родов.

Весь Киев против брака Потока, но он околдован подолянкой, очевидно, сияющей украшениями как новогодняя ёлка, увешанной звенящими стеклянными и металлическими оберегами. Несмотря на крещение и церковный брак Марья заставляет Потока дать клятву о совместном захоронении по смерти одного из них, причем здравствующий супруг должен лечь в могилу живым. Так и случается. Марья обмирает (или притворяется), её хоронят с живым Потоком, далее она оживает, и супруги выходят на белый свет. Исследователи объясняют этот эпизод древним обычаем парного захоронения мужа и жены или свадьбой умершей девственницы с подобранным ей живым «супругом» (и наоборот), обычая, дожившего на западе Украины почти до наших дней. На мой взгляд, эти данные несколько «не из той оперы»: в древних парных захоронениях оба супруга были мертвы, а в «свадьбе с покойником» живого«супруга» не хоронят с умершим.

Я думаю, что здесь дело в обычае, который отмечали уславян средневековые восточные писатели: уличенную в прелюбодеянии жену, муж, не принимая извинений, убивал ((Древнерусское государство и его международное значение, М. 1965, с 387-391(). Марья свободна в отношениях и не собирается хранить верность супругу. Когда после свадьбы Поток находит её в чистом поле, лежащей в шатре с любовником, она предлагает супругу лечь с ними третьим. В этой ситуации Поток должен убить жену, но у него есть жуткий опыт погребения живьём, и он прощает жену трижды. То есть клятва о совместном захоронении живого супруга с мертвым - есть хитрость коварной язычницы, её «подстраховка» для любовных похождений от которых она не в силах отказаться в браке, а мнимая смерть – проверка Потока на верность клятве и наглядный ему урок о том, каково ему будет, если Марья погибнет. В конце концов, измученный Поток жестоко убивает жену и кончает собой.

Тему колдуньи-чаровницы с Подолья,«родины» Збручского Идола,поддерживает и украинский фольклор (баллада «Подолянка» с сюжетом «Сестра отравила брата по совету любовника» сварив зелье из змеи), и исторический факт того, что невольница Роксалана, ставшая любимой женой и сподвижницей турецкого султана Сулеймана1 была родом с Подолья, и пристальное внимание мастеров живописи и фотографии 19-20 веков к образам подолянок.

В сборнике «Народные песни Галицкой и Угорской Руси, собранные Я.Ф. Головацким» находим великолепный образ женщины, которая хвастается под стенами Хотина, что выстиранную одежду в их семье выжимают конскими копытами и сушат на рогах тура: … кошуля белым-бела, /Белым -бела,как лист тонка;/Где она стирана? - В водах Дуная. /Где она выжата? –Под конским копытом, /Где она сушена? –На роге тура (перевод мой). Заметим, что устойчивая характеристика туров в местном фольклоре такова: «черные туры, грубые звери», так что независимо от того, на каких рогах – живого или убитого на охоте тура – сушат рубашку, оба варианта говорят о бесстрашии и умении управлять стихией животного мира.

Женщина не случайно хвастается своим магическим умением именно перед городскими жителями. Из летописей нам известно, что князь Даниил Галицкий целенаправленно собирал выдающихся мастеров (очевидно и ваятелей) и селил их в городе Холм. То есть создатели фольклора осознавали и отметили факт того, что горожане были искусны в ремеслах, а селяне в магических практиках.

Мы видим, что в фольклорных характеристиках жителей Подолии и Галиции «былинных времен» (частично совпадающих со временем функционирования языческих святилищ на Збруче) постоянно присутствуют вариации тем верности и вер, и их раскрытие соответствуют современному положению дел. Как некогда галицкий аристократ, боярин Дюк Степанович держал себя снобом в Киеве, его христианских храмах, на улицах, пирах даже с князем; как воинственно благороден, горд и верен принципу защиты своих купеческий сын (иногда, князь) крещенный Козарин, так до сих пор Галиция выглядит «аристократичной, религиозной, пафосной». Как свободна, непостоянна и неуловима подолянка, колдунья и язычница Марья Лебедь Белая, так в целом Подолия, «ацентрична, несколько размыта» («Вечное поле битвы»).

Реальные прототипы рассмотренных выше былинных персонажей, возможно посещали не только первые христианские церкви, но и одновременный им крупнейший религиозный языческий комплекс на реке Збруч, оставляя на его жертвенных площадках перстни, кольчуги, стрелы, ножи, пряслица, височные кольца, стеклянные браслеты, крестики и иконки… а так же «плоть и кость» животных и людей.Спокойное и внятное объяснение этим «ужасам» мы дадим ниже.

4. Капища, усеянные костями

"Так, когда-нибудь, в сухое
Лето, поля на краю,
Смерть рассеянной рукою
Снимет голову-мою…" М. Цветаева

Былинный Поток казнил свою неверную жену - подолянку и её любовника в полном соответствии с обычаями средневековой воинской культуры:

«И оторвал у ей да руку правую,
И оторвал у ей да ногу левую;
У Ковшея отсек фсе ноне головы,
Розметал тут костьё по цисту полю» ((А.Д. Григорьев «Архангльские былины и исторические песни, том 2», СП.б, 2003, № 262, С. 287)).

Точно таким же способом разделываются богатыри с наезжими врагами, для того, чтобы они не смогли возродиться в Ином Мире. Останки уважаемых людей былинные и сказочные персонажи хоронят. В сказке «Василиса прекрасная» героиня получает от Яги череп, который помогает избавиться от злой мачехи, затем девушка «…зарыла череп в землю» (Диво дивное, чудо чудное. М. 1988, с. 56). После победной сечи русские богатыри:

«… раздумались:
-Нам не честь будет богатырьская,
Вот не выслуга да молодецькая,…
Не захоронили силы мёртвою.
Тут ведь зачели они хоронить силу,
Хоронили они неделёчку…» ((Былины М.С. Крюковой, том 2, М. 1941, «Про Самсона Колыбаева про племянника»,с. 98)).

Такую же картину рисуют и письменные источники, например, в «Повести о разорении Рязани Батыем», написанной в конце 13 века описывается скорбный труд князя Ингваря Ингоревича по захоронению своих родных и массы погибших во время татарского нашествия.Однако интенсивность военных действий в Средневековье была такова, что останков, брошенных в «чистом поле» всё равно оставалось предостаточно, о чем нам и сообщают былины:

«Во чистом поли да он убит лежит,
Срозь белы груди да трава выросла,
Скрозь ясны оци да цветы росцвели…» ((А.Д. Григорьев Архангельские былины и исторические песни, том 1, СПб, 2002, «Купанье Добрыни», № 19, с.113)).

То есть в рассматриваемый нами период 9-13 веков, реалии которого частично отражены в былинах,поля и дороги Руси были усеяны костями.Картина была примерно такая же, как и во времена Гражданской войны в начале ХХ века: На Дону и в Замостье тлеют белы кости,/Над костями шумят ветерки… ((А.Сурков «Конармейская песня»)).

С другой стороны, из былины «Василий Буслаев» и словенской песни мы знаем, что небрежное отношение к человеческим останкам (и их частям), встреченными валяющимися на дороге, чревато наказанием человека Высшими Силами (см. об этом работу автора)
Эти факты позволяют в некоторой степени объяснить пугающую многих картину раскопанных археологами языческих святилищ с костями животных и людей. Судите сами: по общей, древней славянской традиции, найденные разрозненные останки человека нельзя бросать, к ним следует относиться уважительно. По канонам христианства не желательно отпевать одну руку или ногу. По языческим представлениям тело при погребении или сожжении так же должно быть целым для последующей полноценной жизни в мире Предков и Богов. Недаром в сказках рассечённый герой оживает не просто после обрызгивания живой водой, но складывания его останков «косточки к косточке». То есть, если, например, человек нашел руку или ногу родича или товарища, их нельзя упокоить с должными почестями обычными способами в рамках как новой, так и старой религий.

Что остается делать порядочному человеку с найденными отдельными частями человеческих тел, так сказать «некомплектом»? Останки незнакомых людей - хотя бы просто закопать. А останки людей знакомых, родных, чье посмертное существование ему не безразлично – нести на капища, раскладывать их пред ликами Предков и Богов с мольбами и жертвами ценных вещей, пищи, растений и животных, в надежде, что Боги примут и пощадят «нецелокупных» покойных.

Таким же образом, но с иной мотивацией поступали и христиане, например, отрубленная голова св. Пантелеймона хранится в монастыре на горе Афон.Вообще в католичестве и православии весьма развит культ мощей, человеческих останков хранящихся не погребенными в храмах, и это не всегда святые.Например, в Чехии интерьер одного из костелов сделан в конце 19 века резчиком по дереву Франтишеком Ринтом из разрозненных скелетов местных жителей.

А ведь уважаемому мастеру была поставлена задача всего лишь навести порядок в костехранилище храма. Так что художественное раскладывание человеческих останков в святом месте присуще не только древним язычникам, но и христианам нового времени, вероятнее всего это архетип человеческого поведения.

Тезис капище может служить кладбищем и наоборот, кладбище есть капище (или любое другое обозначение священного места проведения ритуалов) возникли в глубокой древности балто-славянского единства и дожили до наших дней. Об этом свидетельствуют и языковые данные: в литовском языке kãpas«могила», а kapaῖ «кладбище»((В.Н. Топоров Исследования по этимологии и семантике, том 4, книга 1, М. 2010, С.174)), и находки очевидных захоронений на древних капищах (в том числе и на капищах с берегов Збруча), и тот факт, что могилы до сих пор являются местами проведения разнообразных (не только христианских поминальных) обрядов и магических действий. Например, до сих пор в народе широко распространено поверье о том, что просьбу приснившегося покойника о «передачи» ему какой-либо вещи необходимо выполнить прикопав эту вещь в соответствующее захоронение.

Но вернемся к капищам, усеянным костями: когда мы читаем археологические отсчеты типа: «…недалеко от Волина в Польше, открыта яма, в которой находились два человеческих черепа, кости животных, фрагменты сосудов. Рядом с ямой на кострище среди камней лежал также кусок черепа человека. Жертвенная яма с шестью человеческими черепами открыта в Праге…» ((И.П.Русанова, Б.А.Тимощук, «Языческие святилища древних славян», М. 1993, с. 16-17)), не стоит верить выводам даже самых уважаемых авторов о том, что это следы ритуальных убийств человека, имеются и иные объяснения, разрушающие образ «язычника-дикаря».

Удивительно, но некоторые конкретные комплексы археологических находок могут быть объяснены фольклорными текстами.Вот, например,опять же в Польше, около Плоцка, на горе Тумской "На площадке (рядом с большим кострищем и камнем-алтарем) находились череп ребенка 12-ти лет, кости животных, в том числе коня, сосуд с железным шлаком, обломки посуды и в землю был воткнут меч. Площадка датируется Х в. и судя по находкам, здесь скорее всего совершались обряды, связанные с военным делом. В Плоцке обнаружено ранее свидетельство о человеческих жертвоприношениях. До Х в., до завершающей и наиболее развитой фазы язычества, данных о таких жертвах нет" ((И.П.Русанова, Б.А.Тимощук, «Языческие святилища древних славян», М. 1993, с. 118)).

Лично у меня при чтении этого текста возникают большие сомнения в наличии здесь человеческого жертвоприношения (тем более «первого»), хотя я и являюсь сторонником их наличия в славянском язычестве. При упоминании Польши, ребенка 12-ти лет, меча и коня идут ассоциации фольклорные, эпические точно "ложащиеся" на описанную археологами ситуацию. Речь о группе былин о судьбе сына Ильи Муромца, прижитого русским богатырём от королевы Латынгорской (варианты: баба Латыгорка, Златогорка и т.п.). «Латынгорой» на Руси называли латинские, то есть католические страны, из которых ближайшей к Руси являлась Польша. В воронежском варианте этого сюжета герой говорит прямо: «Матери польки я, отца Ильи Муромца» ((Ф.Селиванов «Былины Воронежской губернии» в сборнике Русский фольклор ХХVII, Спб. 1993, с. 82)).

Ребенка назвали Сокольник (Сколотник, Подсокольник) и он в 12 лет выезжает в поле искать ратных приключений. Во всех многочисленных вариантах былины отмечается молодость героя, достаточночасто указывается егоконкретный возраст и это всегда 12 лет: А родился тут Сокольницёк-наездницёк./А ише от роду Сокольнику двенаццэть лет... ((Григорьев, "Архангельские былины...", том 3, Спб. 2003, с.327)).Мы могли бы «списать» такой возраст героя на художественное преувеличение, если бы не «Поучение Владимира Мономаха», в котором князь и воин в начале 12 века пишет: … трудился я в разъездах и на охотах с тринадцати лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей…. Напомним, что в то время пройти сквозь земли воинственных вятичей для русского было геройством, то есть в мемуарах Мономаха документально засвидетельствован успешный боевой выезд тринадцатилетнего ребенка.

Итак, по материалам былины, двенадцатилетний Сокольник на богатырском коне, в полном воинском вооружении едет на Русь из Польши, где вступает в бой с родным отцом Ильей Муромцем. Отец узнает сына по перстню и щадит его, но Сокольник после "братания" вероломно нападает на батьку, и тот: Отрубил у Сокольника буйну голову/...А воткнул где главу да на востро копьё..."Или:"Разрубил где старой да в мелки цереньё, /Разбросал где Сокольника по цисту полю…((Там же, с. 332, 584)). Обратим здесь внимание не только на отрубленную голову, но и на перстень, по которому Сокольник был опознан (нам это пригодиться ниже для опознавания другой персоны). В Средневековой воинской культуре эти предметы - мужские щитковые перстни с родовыми знаками - были широко распространены в Европе и Азии и выполняли функции, которые впоследствии «взяли на себя» именные бляхи, браслеты, погоны.

По обычаю того времени, родственники могли выкупить у победителя голову 12-ти летнего воина, его оружие, коня и разложить все это на западноевропейском капище (несмотря на принятую "латинскую веру" и там «реликты язычества» обнаруживаются до 12-13 веков), а части тела остались в "чистом поле" Киевской Руси. Когда генетическая экспертиза станет проще и дешевле, может быть, к этому конкретному черепу из Польши найдется«полный комплект» в степях Украины.

Археологи отмечают, что городища-святилища Подолии на берегах Збруча, в водах которого был установлен Идол,более других славянских святилищ изобиловали разрозненными останками людей и частями туш животных. На фоне того, что Подолию до последнего времени называли «край вечной войны», «вечное поле битвы», наличие на её капищах большого количества костей говорит не о «кровавых человеческих жертвоприношениях проклятых язычников», а о совестливости, порядочности и набожности местного как языческого, так и христианского населения, собиравших останки погибших в священных местах с проведением соответствующих ритуалов.

Особенно трогателен череп младенца в обрамлении жертвы - ножек теленка,помещённый в хлебную печь для посмертного «выпекания» в мире Богов, находящуюся в урочище с выразительным названием «Бабина долина» у северного подножия горы Звенигород, где в 19 веке стоял идол, изображающий женщину, который разбили и традиционно использовали в фундаменте какой-то постройки ((И.П.Русанова, Б.А.Тимощук, «Языческие святилища …», М. 1993, сс. 49, 77, 95; об обряде «перепекания» младенцев в печи см. здесь)).

У читателей, знающих воинские обычаи тех времён, может возникнуть вопрос о том, как «на руках» родных мог оказаться целый череп младенца, ведь малым детям головы не секли, с ними вороги расправлялись другими способами, известными из письменных источников (см. напр., «Моление Даниила Заточника»). На этот вопрос находим ответ в группе песен Полесья, украинско-белорусского пограничья, «Няньки у забытого в поле ребёнка», в которых свекровь нагружает невестку множеством работ, и та забывает младенца в поле, бежит за ним, встречает соколов или волков, которых спрашивает о ребёнке, они отвечают, что видели у дитя трёх нянек: Перша нянька у очи заглядайе,/А друга нянька кiшечкi сотайе,/Третья нянька косточкi розноси…((Смирнов Ю.И. «Эпика Полесья», в сборнике Славянский и балканский фольклор, М. 1978, №6, С. 229)).

В другом варианте песни говорится конкретно о голове, по которой мать опознает дитя:

«Адин (волк) гаворит: «Давайтя дялить!
Каму ручычку, каму ножычку…
Роднай мамычки – хоть галовычку…
…на прызнанейка…»((Марченко Ю., Петрова Л. «Балладные сюжеты в песенной культуре русско-белорусско-украинского пограничья» в сборнике Русский фольклор ХХVII, Спб. 1993, с. 220-221)).

Да, жанр баллады появился сравнительно недавно, но в данных песнях описывается типическая ситуация, имевшая место на протяжении тысячелетий: свадьбы хлеборобов игрались в самый обильный период года – осенью и через девять месяцев, в апреле – мае рождалась «первая партия» детей, которым к уборочной страде было несколько месяцев. Этот факт нашел отражение не только в фольклоре, но и в живописи: художники 19 века любили писать крестьянок с грудными детьми на жатве и сенокосе. Однако, в отличие от умиротворяющих панорам крестьянской жизни этих полотен, устное народное творчество акцентирует наше внимание на её трагическом аспекте.

Знаменательно, что мать идёт отмаливать растерзанного ребенка не в церковь, а в священный языческий локус - на перекрёсток дорог, а факт гибели ребенка связывается с обработанной нивой, то есть воспринимается как жертва Матери-Сырой Земле:

«- Ох ты, нiва мая, ты паораная,
Ты, дзецiна мая, ты разорванная,
На растонушках да й отмулёвана! ((Смирнов Ю.И. «Эпика Полесья (по записям 1975 г.)», в сборнике Славянский и балканский фольклор, М. 1981, №1, с. 230)).

Такую же «языческую реакцию» в шоковом состоянии горя от потери родных и массовой гибели народа мы видим и у православного князя Ингваря Ингоревича, он, хотя и позвал попов, но: … похоронил матерь свою и снох своих с плачем великим вместо псалмов и песнопений церковных…и собрал рассеченные части тела брата своего…и повелел нести их нести во град Рязань, а честную главу его сам князь…до града понёс и целовал её любезно…((Повесть о разорении Рязани Батыем/Литература Древней Руси, М. 1990, С.188, 190)).

Мать растерзанного ребенка могла собрать и закопать на перекрёстке, под порогом дома или разложить на капище некоторые из этих младенческих «косточек разнесенных», а через столетия, археологи, найдя обглоданные останки неполного скелета в этих местах, поспешат объявить находку человеческим жертвоприношением локопалам, духам дома или «кровавым истуканам» с явными признаками каннибализма. Я полагаю, что в археологические экспедиции давно пора включать судмедэкспертов и аналитиков-криминалистов для более объективной оценки найденных «следов ритуальных убийств».

В такой бытовой, исторической, религиозной и нравственной обстановке функционировали языческие святилища Подолии на реке Збруч или, иначе, Родвоч. Теперь перейдем к загадке установки Идола в русле быстрой реки.

5. Почто поставили в пучине вод кумиров? Свет проливает этнография

"Боже, всьому минулому —
подай твої святі милості!" М. Семенко

Многие славянские идолы были извлечены из вод: …в Днестре у с. Лопушня, в ручье у Пскова, в реке Шескне, в Варте у с. Домбрувка, около Лубова в Польше, у Бамберга в Германии, в море около Альтфризак((И.П.Русанова, Б.А.Тимощук, «Языческие святилища древних славян», М 1993, с.13)).

Относительно этих изваяний нет сведений о том, что они стояли в воде,вероятно, они лежали и их действительно сбросили в воды во время христианизации или спрятали от врагов. А Идол из Збруча был утвержден на дне реки и, в этом отношении, был уникален. Уникальность эта закончилась через 150 лет, когда в 2009 году в Беларуси на дне реки Дрисса (Витебская область) был обнаружен СТОЯЩИЙ на глубине 2 метров идол из опаленного огнем дуба, весом около 200 кг. В 2011 году минские драйверы совместно с полоцкими археологами подняли его на берег.

Имеется замечательное видео находки, стоящей в водах, сделанное до её поднятия: Белорусские дайверы клуба Капитан Морган нашли идола. Точно так же стоял в водах Збруча и рассматриваемый нами Идол.

К этой ситуации удивительным образом «подходит» резкое стихотворение советского поэта Б. Слуцкого «Реперунизация»:

«Выдыбает Перун отсыревший,
Провонявший тиной речной.
Снова он – демиург озверевший,
А не идол работы ручной.
…
Вот он – держится на плаву,
А ныряет все реже и реже.
В безобразную эту главу
Кирпичом – потяжелее – врежу…».

И хотя в этом произведении автор имел ввиду брежневскую эпоху «с зажимными тенденциями тоталитаризма» которая у него ассоциировалась с идолопоклонством, стихотворение отражает современное общепринятое отрицательно-негативное отношение публики к язычеству. Я предлагаю, отбросив «кирпичи» и паганофобию, попробовать спокойно и объективно отнестись к фактам реального выдыбания Идолов из вод, то есть к сбывшимся чаяниям язычников древней Руси, сопровождавших выбрасывание свергнутого Перуна в Днепр восклицаниями «Выдыбай, наш господу боже, выдыбай!».

Справедливости ради отметим, что выдыбли, то есть восстали из вод не брошенные в процессе христианизации изваяния, но идолы, вертикально утвержденные на дне рек. И два СТОЯЩИХ в водах идола – это уже ТЕНДЕНЦИЯ, требующая внятных объяснений, одинаково подходящих для обоих случаев, у нас такое объяснение есть.

Идола из Дриссы(научное название «россонский») отправили на экспертизу, они опубликованы в статье М.В. Ермохина «К вопросу о датировке россонского идола» в сборнике «Матэрыялы па археалогіі Беларусі. Вып. 21. Вывучэнне археалагічных помнікаў на тэрыторыі Полацкай зямлі (да 1150-годдзя Полацка) – Мінск, 2011, с. 270-271» (Благодарю отзывчивых жителей Беларуси: Дука Д. за ссылку и Воронина И. за предоставление электронной копии статьи). Вкратце результаты таковы: институт экспериментальной ботаники им. Купревича НАН Беларуси датирует находку 1904 – 1989 годами, однако автор статьи в итоге пишет: «Тем не менее нельзя исключать того, что по мере разработки длинных дендрохронологических шкал непосредственно из региона, где найдена деревянная скульптура, могут быть получены новые результаты». То есть автор статьи по поводу возраста россонского идола дает ответ из серии «бабушка надвое сказала».

Относительно Збручского Идола у нас есть более четкое заключение от 1949 годареставратора Вавельского комплекса Р. Козловского, сомневаться в котором у нас нет причин, и именно оно заставляет многих считать Идол мистификацией: "

Изваяние сделано из местных материалов, на нем …не были обнаружены следы заметного воздействия природных осадков или влаги («высолов»), так же, как и следов длительного пребывания в воде. Судя по количеству прослоек кальцитовых отложений настороне D, изваяние пережило неболее 8 регрессий или трансгрессий уровня Збруча, хотя его питание в очень высокой степени зависит от количеств осадков. В разных частяхс кульптуры сохранились даже следы минеральных красителей (!) на основе железа, которыми она первоначально была раскрашена в рыжевато-красный цвет.

… Изваяние, несомненно, не лежало девять веков на дне реки…не подвергалось оно длительное время и воздействию атмосферной влаги на поверхности. Иными словами, убедительных следов древности на нем не обнаружено, а в реку, согласно выводам Р. Козловского (эксперт), изваяние попало только в XIX в. незадолго до его находки в 1848 г. ((А. Комар и Н. Хамайко «Збручский идол: памятник эпохи романтизма?»)).

Вполне доверяя научной экспертизе у нас есть основания отвергнуть выводы авторов статьи, в которой они предполагают, что Идола изваяли в начале 19 века по заказу местного романтика и любителя древностей после чего он написал поэму о крахе язычества и в качестве иллюстрации к своему труду отправил Идола в реку, символизируя этим победу христианства, а Идол в водах сам собой встал стоймя под углом к берегу, против течения. Мы, конечно, не отрицаем, что«паны чудили» и поэт из Медоборов мог так поступить, однако, следуя простой логике, поверженный символ язычества вытесанный из известняка, длинный, тонкий и тяжелый должен был валяться в реке, а он стоял, хотя и накренившись.

Соглашаясь с тем, что Идол был поставлен в реку в начале 19 века (от экспертизы не отмахнёшься!), мы понимаем, что изначальное его положение в реке было вертикальным, (устанавливать с наклоном против течения не логично и трудоемко). Очевидно, что наклонило каменный Столп не быстрое течение реки, ведь крен был не параллелен, но перпендикулярен руслу, следовательно, скорее всего, это результат тектоники.

Наблюдения за природными явлениями в те времена были регулярными, мы без труда найдем все землетрясения начала 19 века, которые могли поколебать изваяние в Збруче: 14 октября 1802 года отмечено разрушительное землетрясение, распространившееся на громадное пространство – от Константинополя до Москвы и Петербурга. Особенно пострадала Румыния…((Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. «Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы», М. 1988, С. 203)).Румыния, где, по-видимому был эпицентр, граничит с Днестром, чьим притоком является Збруч.

Сильные землетрясения случались и в 1821 (от Киева до Тифлиса), 1827 (в Измаиле, Кишиневе, Одессе), 1829 (в Южной России и Румынии), 1830 (в Кишиневе и Баку), в 1831 (в Кишиневе и Бухаресте),в 1832 (в Кишиневе, Бахчисарае, Тифлисе), 1834 (на юге России и в Румынии), 1838 ( в Юго-Западной России, Валахии, Молдавии, Венгрии, по всему Балканскому полуострову), 1843 (в Кишиневе, Подольской губернии, Бендерах, Одессе) ((Там же, сс. 387, 391, 392, 393, 394, 398, 409)) – все они могли наклонить изваяние.

Предположим, что во время октябрьского землетрясения 1802 года Идол уже стоял в Збруче, все это не противоречит экспертизе, но оставляет совсем мало времени для установки Идола – весь 1801 год и 9 месяцев 1802-го.Мы знаем, что засуха 1848 года обнажила лишь шапку Изваяния, очевидно, что установка Идола в реке происходила тоже во время засухи, более сильной, чем в 1848 году, так как утвердить столп весом в тонну «в слепую» при наличии быстрого течения проблематично.

Вновь обратившись к источникам природных наблюдений, мы действительно находим сведения о чрезвычайной засухе в этот период времени в искомом месте: «Начало XIX столетия ознаменовалось небывалыми засухами и холодными зимами. В 1801 году стояла повсеместная сушь. Бездождие повторилось следующим летом, охватив наряду с юго-западными и южными губерниями Прибалтику и Белоруссию». Страшные засухи случились так же в 1833, 1834, 1840 годах. ((Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. «Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы», М. 1988, С. 203 и далее)).

Итак, засухиначала 19 века возможно«облегчили» установку Идола в реке, однако они же, засухи, могли быть непосредственной причиной этой установки.

Речь пойдет об одном из многочисленных славянских народных способов борьбы с засухой, обряде вызывания дождя хорошо известном этнографам, но никем из исследователей до сих пор не связанным с загадкой нахождения Идола в Збруче. Но мы исправим это упущение в полном соответствии с призывом академической науки к комплексному подходу, предполагающему рассмотрение проблем с учетом исторических, археологических и этнографических данных.

В статье «Заметки по славянскому язычеству. 2. Вызывание дождя в Полесье» замечательные советские этнографы Толстые Н.И. и С.М. пишут: Во время засухи в Сербии: «БЕРУТ КРЕСТ С КАКОЙ-НИБУДЬ НЕИЗВЕСТНОЙ МОГИЛЫ И ВЕЧЕРОМ ОТНОСЯТ ЕГОВ БЛИЖНЮЮ РЕКУ ИЛИ РУЧЕЙ И ЗДЕСЬ ЕГО ВБИВАЮТ, ЧТОБЫ ОН СТОЯЛ…Когда вбивают крест, трижды говорят «Крест в воду, а дождь на поле! С неведомой могилы крест, а с неведомой горы дождь!((«Славянский и балканский фольклор», М. 1978, с. 108)). Аналогичные обряды зафиксированы в Болгарии и Полесье.

Далее авторы отмечают, что в древности на этих территориях надгробные памятники были не крестовидной формы, а антропоморфной, и сам обряд, по-видимому, заместил широко распространенный у индоевропейских народов обряд разорения при засухе могилы заложного покойника (опойцу, утопленника) и выбрасывания в воду «неправильного» трупа, «замкнувшего» дождь.

Обряды прекращения дождя предполагают противоположное действие: считается, что если долго идет дождь, то это значит, что в воде находится ненайденный утопленник, его ищут, вытаскивают и погребают. Иногда таким «зловредным» утопленником, при отсутствии человеческих тел, считают кошку, собаку, любое животное найденное мёртвым в воде, которое хоронят в надежде на прекращение дождя или вытаскивают крест, вбитый в дно реки. К сожалению, у нас нет данных о погоде в Медоборах в течение трех дней после того, как Идола вытащили из реки, возможно, они сохранились в каких-либо документах, письмах. Было бы интересно, если бы их нашли местные краеведы, мы бы посмотрели, «сработал» ли этот народный магический способ прекращения дождя в случае с Збручским Идолом.

В начале 19 века, давно оставленные язычниками городища-святилища на Збруче (на одном из которых, вероятно, стоял ЗИ) могли восприниматься местным населением как древние кладбища (выше мы отмечали равнозначность капищ и кладбищ), ведь на них крестьяне находили человеческие кости, а Изваяние в целом выглядело как диковинное надгробие.

Точно так же «россонский идол», сделанный с пока не известной целью предположительно в период 1904 – 1989 гг. из дуба, сожженного молнией, мог ассоциироваться у сторонних наблюдателей со старым намогильным памятником, так как части таких памятников - «крестов» в народе имели названия: голова, рамя (плечи), стопа, пень, корень, а ареал их распространения простирался от Сербии до Полесья. Россонский идол, имеющий голову, рамя, стопу, похожий на пень и корень (на самом деле это часть огромной ветки дуба с частью ствола) действительно мог быть современной имитацией идола или намогильного постамента,но и его могли поместить в реку с той же целью, что и Збручский Идол, так как древняя традиция вызывания дождя дожила в этих местах до наших дней.

Выше уже говорилось о том, что Идола из Збруча тянули ИЗ реки тремя парами волов. Несомненно, что и для перемещения его с изначального места нахождения В реку прилагались не меньшие усилия. Интересно и показательно, что точно такие же усилия для исполнения обряда вызывания дождя зафиксированы и в наши дни в Беларуси, где вместо волов в обряде задействован трактор: …три месяцы погода, никакого дождю нема, всё гарь. Пошли люди …креста вуруваць («вырывать») этого висельника. И вурували, вурували, а оны (родные) внизу зробили попэрэчку такую, чтоб не вуцягци не можна…Ходили два дни мушчыны – не вурвали. То послали трактор да вурвали трахтором того креста. Вуцягли и пошоу дож…((«Славянский и балканский фольклор», М. 1978, с. 108)).

Недоверчивый читатель может возразить: где Полесье, Болгария и Сербия, а где Понизье с рекой Збруч! На это заметим, что индоиранские племена сербов и хорватов жили в античное время в Северном Причерноморье, оттуда мигрировали на Запад как раз через земли современной Подолии, Галиции, Волыни, где ославянились, сменили язык, основали Великую Хорватию, после развала которой гуннами (?) частично ушли в места своего теперешнего обитания – в Германию (лужицкие сербы, хорваты), на Балканы (Сербия, Хорватия) ((см. «Происхождение и расселение хорватов в раннем средневековье» Жих М.И.)).

В научных комментариях к труду Вука Караджича «Сербские народные песни и сказки…» фразы: «сходную песню записывали и на Западной Украине», «сюжет песни общеславянский», «аналогичные тексты записаны в Белорусии и на Украине» встречаются постоянно. Очевидно, что вместе с языком и фольклором иранские племена сербов и хорват могли позаимствовать у местных славян и обрядовые практики.

Итак, наша версия причин вертикального пребывания Идолов на дне рек Збруча (Украина) и Дриссы (Беларусь) такова: ВО ВРЕМЯ ЗАСУХИ (начала 19 века для окрестностей Збруча) МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ ПРОВЕЛИ ОДИН ИЗ ОБРЯДОВ ВЫЗЫВАНИЯ ДОЖДЯ, МАГИЧЕСКОЕ ЯЗЫЧЕСКОЕ ДЕЙСТВО, ПРЕДПОЛАГАЮЩЕЕ ПЕРЕНОС С ЗАБРОШЕННОЙ МОГИЛЫ ИЛИ МОГИЛЫ «ЗАЛОЖНОГО» ПОКОЙНИКА ПОСТАМЕНТА (креста, памятника) И ВЕРТИКАЛЬНАЯ УСТАНОВКА ЕГО В ВОДАХ БЛИЖАЙШЕЙ ОБМЕЛЕВШЕЙ РЕКИ (ручья, источника).

Эта версия соответствует заключению экспертизы о том, что «оно (Изваяние из Збруча) немедленно попало в глубокую часть реки», и подтверждается рассказом находчиков идола, «о том, что они купались в этом месте, что говорит о плавном, не обрывистом характере берега в 1848 г.» (Комар, Хамайко), то есть Идола не свергли с обрыва, и он не упал в реку вследствие подмыва крутого берега, его втащили в реку по плавному склону дна и утвердили в неглубокой воде во время засухи, для борьбы с которой всё это и затеялось.

Когда через несколько десятилетий после нахождения Збручского Идола обстоятельствами находки заинтересовались городские исследователи, свидетелей и участников этого ритуала либо не осталось в живых (одна только эпидемия холеры 1848 года унесла 668 012 жизней, впятеро больше, чем в 1847 г.), либо они по понятным причинам не захотели посвящать чужаков в свои тайные магические практики.

6. Наш ответ А. Комар и Н. Хамайко

«Ученые знают многое, но не понимают ничего»
Народная мудрость

В начале этой работы была дана высокая оценка кропотливому исследованию А. Комар и Н. Хамайко «Збручский идол: памятник эпохи романтизма?» Однако уважаемые авторы не удержались от необъективных выпадов в сторону приверженцев аутентичности находки: современному "исследователю представить славянское язычество без Збручской находки настолько трудно, что альтернативное объяснение не аутентичности изваяния кажется почти кощунственным".

Считаю своим долгом ответить: многие современные исследователи Збручской находки не считают альтернативное мнение кощунственным, но простым заблуждением. Мало того, лично я твердо уверена в том, что славянское язычество вполне обошлось бы без Збручского Идола, не стало бы не лучше и не хуже, но с Ним мир увидел более полную, яркую картину, оригинальность и специфику язычества славян, которая самим язычникам очевидна и без этого замечательного Изваяния.

В своем исследовании А. Комар и Н. Хамайко суммировали выводы, что позволяет нам кратко прокомментировать их (мнение Комар и Хамайко цитируется в кавычках):

«1) изваяние не имеет ни точных, ни надежно датированных отдаленных археологических аналогий, как среди каменной, так и деревянной скульптуры»;

Это верно, однако отсутствие «точных» аналогий не имеют и многие другие изваяния (например, этокский памятник, тмутараканский камень, шингирский Идол), что не является причиной считать их подделкой. Если же говорить «в целом», то изображения на Збручском Идоле в общем укладываются в средневековый стиль монументального искусства, распространенного на огромной территории от Франции до Средней Азии (та же непропорциональность фигур, неправильность поз, нестыковка деталей, общая схематичность).

Так что высказывания типа: «божество верхнего яруса стороны С — без ног и с «обрубленной», лишенной острия, саблей, дотянуться до которой просто не хватит длины рук» - просто бессмысленны. А умозаключение: «для сакрального искусства древности, глубоко символичного до мельчайших деталей, неправильное изображение божеств, неполноценность его атрибутов и т.п. было традиционно равнозначно потере «божественной силы», вплоть до навлечения гнева богов!» - верно только для канонов изображений божеств древних империй типа Вавилона и Египта, а не средневековой Европы - времени и места создания ЗИ.

«2) технологическая и композиционная сложность исполнения изваяния на несколько порядков превосходит потенциально «языческую» каменную скульптуру I тыс. н.э. из восточнославянского ареала»;

Это так, но что нам мешает считать временем изготовления Идола, более позднее, например, начало II тысячелетия н.э.? (о такой возможности - ниже). В целом же в истории есть масса примеров, когда авторы оригинальных произведений на много столетий, а иногда навсегда, опережали своих соотечественников и потомков, работавших в традиционном для данного времени стиле (например, работы испанского архитектора Гауди или литературное произведение «Слово о полку Игореве…»).

«3) в ближайшей к месту находки округе нет археологических памятников IX–X вв., соответствовавших бы уникальному уровню исполнения скульптуры, хотя экспертиза материала говорит именно о местном её производстве»;

Тоже верно, но, во-первых, это говорит лишь о том, что Идола могли изваять и после Х века. Во-вторых, археологические памятники у Збруча, близ которых по данным экспертизы был взят пильный камень для ваяния Идола, нельзя считать не соответствующими «уникальному уровню исполнения скульптуры», так как «примитивные» для сторонних наблюдателей сооружения, в том числе и капища вовсе не предполагают не развитых мифологических представлений и отсутствия на их «балансе» драгоценных высокохудожественных произведений. Отошлем Комар и Хамайко к «примитивным» религиозным сооружениям скифов, которые согласно письменным источникам, представляли собой, всего-то, кучи хвороста с воткнутыми в них мечами. Однако это не мешало великолепию скифского искусства вообще и ритуальных предметов в частности.

«4) в восточнославянском ареале пока неизвестны другие изображения четырехликих персонажей и многоярусные художественные композиции IX–X вв.»;

Мы не будем искать других «четырехликих персонажей», потому даже если они и есть, к Збручскому Идолу они не имеют никакого отношения, так как на Идоле из Збруча нет «четырехликих персонажей».Давайте будем точными: четырехликим можно назвать персону у которой на одной шее одна голова на которой имеются 4 лица, это выглядит так:

А на верхнем ярусеЗбручского Идола лицо каждой из 4 фигур принадлежит только одной голове и телу в полном соответствии с анатомией, это четыре отдельные особи, стоящие спиной друг к другу.Единственно, что их объединяет – это княжеский головной убор, один на четверых.Эта шапка выглядит так же, как одна корона на двуглавом орле в гербе Российской Империи, возможно, и символизирует, очевидно, примерно тоже- объединение единой властью сверху.

Единственно правильное и точное краткое название изображений верхнего яруса – ЧЕТЫРЕХСУЩЕЕ ЕДИНСТВО, но это только о верхнем ярусе, всё Изваяние можно назвать четырехгранным, трехъярусным, многофигурным, многозначным–не более того.

Придерживаясь строгой логики, многоликость или многоголовость можно допустить лишь у изображения нижнего яруса. Здесь мы видим антропоморфную фигуру с двумя ногами, согнутыми в коленях, одним телом, у которого шесть рук и одна голова с тремя лицами или, как вариант, фигуру с двумя ногами, тремя торсами с нормальным количеством рук у каждого тела и тремя головами, по одной на каждом теле с нормальным количеством лиц на каждой голове. Очевидно одно: антропоморфное существо с нижнего яруса представляет собой ТРЕХСУЩЕЕ ЕДИНСТВО. Это изображение тоже можно сопоставить с изображением герба Российской Империи, с орлом у которого две лапы, одно туловище и две головы, что означает общий корень того, что расположено выше.

О наличие «многоярусных художественных композиций» восточнославянском ареале мы расскажем ниже, в отдельной главе по причине обширности материала.

«5) сочетание сразу нескольких божеств в одном идоле противоречит всему корпусу письменных известий о славянском язычестве, а полная антропоморфность персонажей- данным о восточнославянских идолах»;

Совершенно верное замечание, из которого авторы почему-то делают единственный вывод о создании Идола в 19 веке. Но есть и другие объяснения: противоречие снимается, если мы отвлечемся от общепринятой, но никем не доказанной версии о том, что на Изваянии из Збруча изображены Боги, а нам, для того, чтобы понять, что за антропоморфные персоны явлены миру на гранях и ярусах ЗИ, что они символизируют, необходимо знать не только весь «корпус» славянских божеств, но и символику того времени, его события и героев, «веяния времени» и «чаяния народа».

«6) естественно-научная экспертиза не подтвердила наличие каких-либо достоверных признаков длительного воздействия естественной среды на поверхность изваяния»;

Отсутствие следов атмосферных осадков на Изваянии можно объяснить его нахождением сначала под навесом или в помещении, а затем, после их разрушения, под кронами выросших на заброшенном святилище деревьев, примерно так, как на фото ниже традиционно сберегается от осадков статуя Мадонны в Западной Украине и сохраняются под дубом старинные кресты:

Установка священных изваяний под сенью (естественной или искусственной) характерно для культуры многих народов, в их числе и славян.Обратим так же внимание и на то, что в оформлении мест установки изваяний присутствуют вымостка камнем и цветы. Точно так же были вымощены и капища на реке Збруч и многие другие, а сам Идол, имеющий в верхнем ярусе изображения двух женщин, вероятно, был украшаем натуральными цветами или узорами, вытканными на полотенцах по древней индоевропейской традиции, аналогично декору индийских изваяний богов и письменным свидетельствам украшений древнегреческих статуй богов и храмов узорчатыми тканями.

В течение веков в Украине шла постепенная латинизация церкви. Однако при внешнем сходстве со сдержанными католическими костелами современных украинских храмов, у них есть яркая примета: «Наиболее стойким национальным признаком внутреннего декора современных греко-католических церквей остается присутствие большого количества вышитых украинских рушников» ((Курочкин А.В. «Элементы греко-католического синкретизма в календарной обрядности украинцев», в сборнике Славянский и балканский фольклор 2011, М. 2011, с. 247)).

7. Многоярусные художественные композиции в культуре восточных славян

"Я візьму той рушник, простелю, наче долю…"
А. Малышко

Отдельно ответим на утверждение А. Комар и Н. Хамайко о том, что «…в восточнославянском ареале пока не известны … многоярусные художественные композиции IX–X вв.».

Да, для 9-10 веков и для каменных изваяний не известны, однако, в традиционном народном искусстве, на которое ученые стали обращать внимание лишь с 18 века, в восточнославянском ареале многоярусные композиции откуда-то берутся в огромном количестве, причем с изображениями до христианского мифологического характера. Речь о деревянной резьбе (надгробия, ставни, прялки) и росписи (прялки, ставни), а также ткачестве и вышивке.

Многоярусный декор прялок: резьба и роспись

Да, в отличие от Збручского Идола, это не каменные и не четырехгранные произведения. Но что нам мешает рассмотреть такие параллели если академическая наука допускает и приветствует сравнение знаков и композиций на неолитической керамике с узорами народного ткачества 19-20 веков, несмотря на огромный временной разрыв между бытованием этих артефактов?((см. Шолохов В.Г. «Археологическая керамика и традиционное ткачество» // Музейныя сшыткi. Веткаускi музей народнай творчасцi. Мiнск, 2001, с. 63-67)).

А вот святилища на Збруче, с берегов которого был взят камень для изготовления Идола, функционировали одновременно с широким распространением рушников (убрусов). Первое письменное упоминание о них относится к 1016 году, когда Ярослав Мудрый перед битвой приказал воинам: для отличия от врага «… повивайте головы убрусами…», что говорит о повсеместном распространении этих предметов народного быта, так как они оказались «под рукой» в походных условиях, причем в нужном количестве.

Сохранность некоторых народных традиций в течение нескольких веков имеет множество примеров. Логично предположить, что рушники в 12 веке использовались примерно так же, как и в 19-20 веках, например, в вариантах языческих обрядов«вызывания дождя», доживших в Беларуси и Украине до наших дней, когда все женщины села по очереди ткали специальное обыденное полотенце с которым обходили поселение, встав чередой друг за другом и подняв полотенце над собой; завершив обход, полотенце сжигали, или вешали на обыденный крест, который делали все мужчины села, или относили в церковь ((см. Н.И. Толстой «Очерки славянского язычества», М. 2003, с. 54-55)). То есть многие полотенца в интерьерах церквей и на христианских крестах были «участниками» языческих обрядов.

Очевидно, что до появления крестов и церквей полотенца относили на капища и увешивали ими идолов.А так же полотенца висели в Красных углах жилищ, возможно, в 12 веке ещё без икон, которые тогда были редкостями и имелись только в храмах.

Интересно, что в иконописи на Руси с 14 века, вдруг, «не откуда», и только в восточнославянском ареале, появляется многоярусность, которой не было в Византийской школе живописи. И приблизительно в это же время святилища на Збруче (есть отдельные находки вещей начала 14 века), как и некоторые другие языческие капища восточных славян заметно пустеют.Так и просится допущение того, что мастера «многоярусных композиций»при уменьшении спроса на изделия языческой направленности «переключились» на церковное искусство.Но не будем фантазировать, а обратимся к мнению исследователей икон.

Они отмечают факты, противоречащие мнению А. Комар и Н. Хамайко о художественных способностях славян - язычников: «Нужно отметить и то, что для быстрого освоения византийского наследия на Руси имелись благоприятные предпосылки и, можно сказать, уже подготовленная почва. Последние исследования позволяют утверждать, что языческая Русь имела высокоразвитую художественную культуру (ссылка).

И эта художественная культура языческой Руси оставила свой след в ткачестве и вышивке. На полотенцах 19- 20 веков мы видим в многоярусных композициях смесь христианских и языческих изображений, вполне соответствующую картине археологических находок на славянских святилищах 9-13 веков, где крестики и иконки положены вместе со специально поломанным оружием, украшениями, растительными и животными жертвами. На остатках тканей того времени, встречающихся в археологических находках 9-13 веков, чью атрибуцию определить сложно (возможно это одежда, а возможно и рушники) имеются фигуры и знаки аналогичные фигурам и знакам на тканых и вышитых рушниках 19-20 веков.

Так же следует отметить, что многоярусные композиции широко распространены и в устном народном творчестве всех восточнославянскх народов на всех их территориях, в том числе и в Галиции и Подолии. Это образ Мирового дерева с тремя «угодьями» которые расположены ярусами друг над другом. У корней дерева – бобры (с вариантами), в центре - пчелы, а на вершине - соколы((«Народные песни Галицкой и Угорской Руси, собранные Я.Ф. Головацким». М. 1878. Ч. 3, с. 12 и Ч. 2. с. 51-52)).Так же многоярусными в фольклоре описываются постройки: крестьянская усадьба- двор,крыльцо, окошки, матица, и дымник, связывающий избу и Небо (в причитаниях); и церкви в колядках Галицкой Руси: низ у них каменный, середина деревянная, верх золотой.

Характерно, что эти«многоярусные» образы встречаются в древнем обрядовом фольклоре: колядках, величаниях, свадебных песнях, причитаниях. То есть многоярусность присутствовала в мыслительных конструкциях восточного славянина с языческих времен в большом количестве и имела своё выражение как вербально, так и предметно. Так что трехярусная композиция Збручского Идола вполне традиционна для культуры восточных славян.

Обратим внимание на то, что все мифологические многоярусные композиции восточных славян стремятся ввысь, основываясь на Земле и никогда под землёй, то есть в них нет «ада», «пекельного царства». Этот факт подтверждается и лингвистическими данными, изучив которые, академик О.Н. Трубачёв делает следующие выводы: …у большинства неславянских народов Европы ситуация с номенклатурой рая и ада принципиально противоположна славянской. На Западе Европы…народными, дохристианскими…оказываются …названия «ада» как «нижнего пещерного мира». Унаследованность светлого понятия «рай» от своей народной языческой, дохристианской древности ... и культурную значимость этого феномена трудно переоценить, и призывает обратить внимание науки на  …светлость православия и оптимизм нашей церковной архитектуры как возможное проявление наследия нашего же (славянского) язычества, не знавшего посмертного возмездия ((Труды по этимологии. Слово-История-Культура, Том 2, М. 2004, С.478)).

Так же хорошо известно, что весьма популярная ныне у традиционалистов триада Правь-Явь-Навь является искусственным построением современной «кабинетной науки», которое основывается на неверной, но красивой теории Б.А. Рыбакова - великого русского ученого, уважаемого советского академика, страстного популяризатора древнерусской истории и славянского язычества, который, тем не менее, во многом ошибался. Эти факты говорят о том, что нижний ярус ЗИ, вряд ли являет собой «подземный мир мёртвых».

Для более глубокого понимания важности наличия многоярусных композиций в славянской культуре следует отметить значимость многоярусных композиций в становлении человечества вообще, его выделения из мира животных. Леви-Стросу и Якобсену принадлежит идея, согласно которой человека отличают многоуровневые («многоэтажные») структуры. Они надстроены над тем уровнем, который у него оказывается общим с приматами. Только человек использует орудия для изготовления орудий… Только у человека из элементарных сигналов, число которых приблизительно одинаково…у человека…и у других высших позвоночных, строятся знаки высших уровней, например слова из фонем ((Вяч.Вс. Иванов «Клод Леви-Строс и структурная теория этнографии» в «Избранные труды по семиотике… том 7, книга 1», М. 2010, С. 383)).

Помимо самого факта наличия многоярусных композиций в народном творчестве славян, в узорном ткачестве и вышивке рушников имеются конкретные изображения и композиции, аналогичные изображениям и композициям Збручского Идола. Об этом далее.

8. Череда распоясанных на Идоле и рушниках

"І на тім рушничкові оживе все знайоме до болю… "
А. Малышко

На среднем ярусе скульптуры изображены 4 человекообразные фигуры, две женские и две мужские, не имеющие поясов (в отличие от подпоясанных верхних фигур), они образуют как бы хоровод вокруг Столпа. Аналогичные цепочки человекообразных фигур имеются в большом количестве на рушниках всех восточнославянских народов – украинцев, белорусов, русских.

В ткачестве и вышивке всех восточнославянских народовтакая композиция чрезвычайно популярна и имеет множество вариантов расположения на полотне. «Череда» может появляться в многоярусных рушниках на любом ярусе изделия, иногда на всех ярусах сразу, иногда на двух соседних, иногда в самом низу и вверху. На одном и том же рушнике цепочки человечков с разных ярусов могут отличаться друг от друга по стилю изображения, степени геометричности, высоте, цвету, позам и по др. параметрам.Иногда фигуры «череды» более напоминают растения или даже подсвечники, чем людей, однако, в отличие от гирлянд цветов, которые тоже можно найти в многоярусных композициях рушников, в «череде» при внимательном рассмотрении составляющих её «деревьев», «кустов» и «подсвечников» можно заметить отчетливо выраженные макушки – головы и по две раскинутые в стороны ветки - руки.

Рушник с чередами фигур разной степени антропоморфности в нижнем и верхнем ярусе, Витебская область, начало ХХ века. Фото из М. Кацар «Беларускi арнамент», Мiнск, 2009, с. 51, 53, 60 и др.

Иногда такие цепочки располагаются вышецентрального сакрального изображения, например, церкви, двуглавого орла, дерева жизни, богини с конями и птицами, и т.п., и в этих рядах вряд ли изображены люди, скорее более мелкие и многочисленные мифологические персонажи, например, берегини. Однако бывает и так, что на ярусах с изображением «череды» отчетливо читаются вполне человеческие фигуры, обычно это нижние или средние ярусы.

На центральной грани среднего яруса ЗИ над женским плечом едва просматривается небольшая, как бы парящая фигурка, которая скорее всего означает душу или духа. Поскольку на Изваянии нет лежащих (спящих, усопших) фигур, то это не дух, отлетающий от уснувшего или покойного, это душа, ищущая нового воплощения, то есть перед нами пожелание беременности, так как в народной традиции беременные считались и назывались двоедушницами.

Эта композиция как бы иллюстрирует традиционное древнерусское пожелание правителю: Господи! Дай же князю нашему силу…, храбрость…, разум…, мудрость…и умножь, Господи, всех людей под пятою его ((Моление Даниила Заточника/ Литература Древней Руси, М. 1990, С. 173)). На скульптуре пожелание умножения людей находиться «под пятой» центральной фигуры - женщины с рогом, символом изобилия.

Распоясаность фигур этого яруса подтверждает наши предположения, так как отсутствие пояса в славянской культуре с древности и до наших дней символизирует свободное поведение вообще и, в частности, половое общение, ведущее к чадородию, то есть умножению людей, например, в песне «Тополиный пух» группы Гражданская оборона находим: «Ты сама развяжешь поясок на платье/ Больше не жалея девичьей красы…»

Точно такой же мотив встречается на рушниках родины Збручского Идола, Подолии, с вышивками Весны, которая определяется по наличию птиц и обилию цветущих растений. Как известно, весенние обряды Встречи Весны, Зеленые Святки были молодёжными, то есть связанными с любовью, выбором пары и в конечном счете, направленными на брак и рождение потомства. На вышивках подольских рушников над плечами людей, занятых весенними хороводами «парят» небольшие антропоморфные полу-фигурки, точно так же, как на соседних гранях среднего яруса ЗИ, между женской и мужской фигурами «зависла» малютка-душа.

На рушнике с условным названием «Встреча Весны, птиц», мы видим композицию, в общих чертах соответствующую композиции Збручского Идола: три яруса, на верхнем и нижнем ярусах более крупные фигуры, на среднем, как бы «разделительном» - череда более мелких человекообразных фигур, над плечами которых «парят» ещё более мелкие фигурки. Такую же схему, правда без парящих «душ», видим и на другом подольском рушнике: три яруса, на верхнем и нижнем более крупные фигуры, на среднем – хоровод более мелких человечков.

Для нашего исследования важно то, что композиция среднего яруса Збручского Идола имеет множественные аналоги в народном искусстве всех восточных славян, а именно в тканых и вышитых композициях ритуальных предметов – рушников. Конкретно на подольских рушниках такие аналогии прослеживаются до мельчайших деталей. Вся композиция Идола, изваянного на Подолье совпадает с композицией по крайней мере двух рушников, вышитых на Подолье своей трехярусностью, масштабом изображений верхнего и нижнего ярусов по сравнению с изображениями среднего, хороводом человеческих фигур на среднем ярусе и изображением более мелких фигур над плечами хороводников.

А если «заглянуть» чуть дальше, в русско-белорусское Полесье, то обнаружатся ещё более удивительные совпадения, что понижает вероятность их случайности.

9. Фигура с фасада нижнего яруса Збручского Идола и её вытканный близнец

На условном фасаде нижнего яруса Збручского Идола изображен коленопреклоненный мужчина (пол определяют усы) с поднятыми руками, выше неё расположен хоровод распоясанных. Похожее сочетание двух ярусов с аналогичными изображениями встречается на рушниках русско-белорусского пограничья.

В начале 20 века, в селе Медведи Красногорского района Смоленской области мастерицы создавали многоярусные композиции, два яруса которых являют собой почти полную аналогию изображениям нижнего и среднего ярусов Збручского Идола. На одном из ярусов рушника мы видим крупное геометрическое изображение как бы «усеченной», очевидно, коленопреклоненной человеческой фигуры (пол с первого взгляда не определяется) с воздетыми вверх руками с чётко обозначенными пальцами, а выше неё ярус с чередой «подсвечников», имеющих признаки человекообразности (макушка, раскинутые в стороны руки).

Авторы книги «Арнаменты Падняпроуя», проанализировав изображения на этом и аналогичных ему рушниках, относят их к классу изделий со сценами обряда «вызывания дождя». Рассматриваемая нами крупная пятипалая фигура трактуется авторами как «ромбовидная, рассеченная косым крестом», что означает распаханное поле, знак земли. Её огромность, и, следовательно, большая значимость, антропоморфность, подчеркнутая пятипалостью, позволяет сделать предположение, о том, что перед нами Мать Сыра Земля, просящая у Неба живительной влаги, о том же молит Небо и предстоящий пред Землей череда берегинь с поднятыми руками.

Похожие изображения с ярусов Збручского Идола не обнаруживают никаких признаков, связанных с молением о дожде. Однако этот факт говорит о том, что обнаруженные нами аналогии изображений на каменных и полотняных ярусах есть не простое совпадение, но общий художественный прием восточнославянского изобразительного искусства.

Дело в том, что народное творчество, как устное, так и изобразительное использует прием«клише», устойчивых блоков, своеобразных формул, конкретное наполнение которых зависит от разных причин (места, времени, окружения и пр.). Например,все красавицы восточнославянского фольклора «белые лебедушки» да «красны девушки», но в контексте мы обнаруживаем, что это девицы с разной внешностью, характерами и судьбой. Или, например, косой крест в изобразительном искусстве может означать солнце, огонь, козла, пожелание преумножения богатства, или наоборот, прекращение, пресечение – всё зависит от изобразительного «контекста».То есть аналогичные изображения на рушниках и Збручском Идоле могут иметь различное значение, но выражены эти значения одинаковыми изобразительными приёмами (ярусность композиции, масштабы,позы и жесты фигур), и это комплексное совпадение доказывает «включенность» в народную культуру славян заказчиков и/или создателя Идола.

Мнение А. Комар и Н. Хамайко о том, что Научный факт рождается только из констатации повторения устойчивого комплекса признаков, а в этом плане Збручскому изваянию не везет даже на отдаленные аналогии - ошибочно. А вывод Вопреки сложившемуся стереотипному представлению, Збручский «идол», несомненно, не восточнославянское язычество в его массовом проявлении - неверен. У Збручского Идола есть пусть «отдаленные», но бесчисленные «аналогии», и сам Идол, несомненно, яркий пример восточнославянского язычества, чьё «массовое проявление» подтверждается не каменными «близнецами» (которых действительно нет), но огромным количеством однотипных изображений языческого характера на восточнославянских рушниках вообще, и конкретно Подолии, а также соседнего с территорией Галицко-Волынского княжества Полесья; и повсеместно распространенными у славян описаниями многоярусных объектов в обрядовом фольклоре.

Замечание А. Комар и Н. Хамайко о том, что Использование же каменных тесанных блоков в «стольном» галицком зодчестве (как и в других регионах Руси) начинается лишь в XII в. доказывает лишь то, что Идола могли сделать в указанное время (и, что характерно, первое письменное упоминание рушников относится как раз к началу 12 века). «Встреча» в 12 веке мастера, задумавшего вытесать из камня «новинку» и традиционных полотняных изделий, вполне могла быть преемственной и плодотворной, тем более что «поле деятельности» были одинаковыми по размерам: параметры сторон Идола примерно 32 Х 2,57 см., а средний рушник имеет размеры 35 Х 2,50 см, не забудем так же и одинаковый красный цвет Збручского Идола и узоров рушников.

10. Крестики и нолики

В отличие от многих других, внимательные исследователи А. Комар и Н. Хамайко замечают Четкий глубокий крест, но нанесенный самим скульптором поверх уже законченной скульптуры, наблюдаем и на Збручском изваянии — на пальцах левой руки нижнего персонажа («Дьявола») на лицевой стороне А (рис. 6; 5). Подозревать в данном крестике «солярный символ» и т.п. трудно, да и место для его нанесения выбрано слишком необычное. Гораздо проще предположить, что именно так, на всякий случай, перестраховался от «беса» суеверный христианский скульптор((Там же)).

Нет, такое предположение не «проще», а наоборот, слишком замысловато! Место расположения прямого крестика на пальце руки – как раз обычно для солярных и других символов и необычно для «закрещивания изображений бесов»: обычно считается, что христиане выражали своё отношение к языческим изображениям более «весомо, грубо, зримо», эти факты общеизвестны.

На мой же взгляд, расхожее мнение о целенаправленном идеологическом «закрещивании нежелательных рисунков языческого характера» спорно: христиане выбивали свои кресты не только на изображениях «бесов». Спрашивается,какую нечисть закрещивали прихожане храма св. Пантелеймона в Галиции, о котором мы упоминали выше: его наружные стены усеяны древними граффити с лошадками, разнообразными крестиками и христианскими крестами.

Может быть религия, а вернее, противостояние христианства и язычествав рассматриваемом вопросе не причём и искусственно раздувается отдельными радикально настроенными приверженцами обеих сторон? Может быть, все эти рисунки на стенах церквей, древних идолах, петроглифах, почитаемых камнях, и в пещерах всего лишь результат деятельности «некультурных посетителей», коих во все времена было предостаточно? Может быть, неграмотный средневековый галичанин вместо фразы «здесь был я» нацарапал на блоках храма то, что он умел – крестик или лошадку, и «чесание рук» отдельных личностей при виде сакрального изваяния или изображения само по себе есть результат общечеловеческого стремлении к подражанию? Разумеется, не все кресты поставлены на более ранних изображениях «от балды», некоторые и с магическим смыслом. Но объявлять весь массив подобных находок «повсеместной борьбой с язычеством» неправильно.

Вернемся к прямому крестику на руке персоны с нижнего яруса Збручского Идола. Для того что бы объяснить нахождение этого небольшого знака на пальце мужской руки Комар и Хамайко придумали историю о том, что мастер 19 века, которому заказал изваяние чудаковатый поэт, понимая, что делает «непотребство» языческого характера «снял с себя грех»- выбил крестик в «незаметном месте» (на фасаде скульптуры!). Да, на древних идолах, изображениях, стенах храмов, почитаемых камнях и прочих объектах которые никому не принадлежали (или принадлежали всему обществу), люди определенного склада выбивали кресты и другие изображения. Но своевольно внести «поправку» в заказанное барином изделие каменотес 19 века не посмел бы – могли засечь на конюшне «без суда и следствия» или заставить по суду выплачивать всю жизнь неустойку за порчу имущества.

У нас есть внятные объяснения этому кресту, отличные от спорной версии христианской метки, поставленной набожным каменотесом для спасения своей души. Аналогичные кресты на пальцах рук до сих пор обнаруживаются в традиционных татуировках современных славян на Балканах.

Считается, что такие знаки славяне стали накалывать себе в период турецкого завоевания как молчаливый протест насильственной исламизации, и символа своей христианской веры.Однако, в целом эти изображения явно древнего языческого характера,они аналогичны узорам на восточнославянских рушниках, некоторым граффити галицкого храма и знакам на валунах Беларуси.

Заметим, что изготовление краски для такого тату -из женского молока, крови и родной земли - было не совсем христианским магическим ритуалом. Не знаю, можно ли говорить о прямой преемственности, но у Алтайской принцессы среди тату пальцев рук имеется точно такой же крест.

В настоящее время такие знаки можно наблюдать только у пожилых хорваток некоторых сёл Боснии, однако в 19 веке там же были отмечены и мужские татуировки, а у арабского путешественника Ибн Фадлана (10 век) мы находим сведения о руссах, разрисованных от ногтей пальцев рук (то есть по тыльной стороне кисти) до шеи.

Но и это ещё не всё! Помимо татуировок,разнообразные крестообразные фигуры мы встречаем на мужских щитковых перстнях, широко распространённых у восточных славян и их соседей как раз в период функционирования языческих святилищ на Збруче.

Из письменных источников известно, что Рюриковичи носили перстни со знаками своего княжеского рода, один из таких перстней найден на городище-святилище Звенигород, на нём изображен знак собственности суздальских Рюриковичей (в 12 веке в Суздале, на месте Ярунова капища был построен монастырь, но, как видим, этот факт не остановил суздальский князя от языческих треб в другом месте).

Как мы уже отмечали выше, в былинах о поединке Ильи Муромца со своим сыном старый казак узнаёт детище по «злачёну перстенёчку с именным клеймом»((А.Д.Григорьев «Архангельские былины и исторические песни, том 2, Спб, 2003, № 299,с. 455 и прочие варианты)). То есть перстни с особыми опознавательными знаками были характерны для мужчин-воинов средневековой Руси и их соседей, что подтверждается историческими, археологическими и фольклорными данными.

Эти данные позволяют нам утверждать, что крест на пальце нижней фигуры ЗИ являет собой либо татуировку, либо именной перстень знатного воина. Из двух представленных версий я более склоняюсь к перстню, потому что кисти рук мужской фигуры с нижнего яруса Збручского Идола расположены ладонями к зрителю (большие пальцы рук обращены друг к другу). У нас есть сведения о татуировке (или раскраске) тыльных сторон кистей рук и нет сведений о татуировках ладоней, а кольца и перстни легко поворачивались на пальцах при необходимости, например, когда нужно было спрятать знак на щитке от зрителей или, наоборот, продемонстрировать его.

Судя по тому, что крест изображен на пальце только одной руки фигуры с условного фасада, а на руке фигуры с соседней стороны его нет, делаем вывод о том, что это разные руки, следовательно, на трех сторонах нижнего яруса ЗИ изображены три пары рук двуногого персонажа с тремя головами (или тремя лицами на одной голове). Кто же это? Уж точно не Велес, который не был воином, тем более шестируким, трехликим или трехголовым.

Когда я начинала писать эту работу, то вслед за большинством, была уверена, что в верхнем ярусе ЗИ изображены славянские Боги. Несогласие вызывала только общепринятая трактовка триединой персоны с нижнего яруса как Бога Велеса или иного представителя Нави. Тогда я считала, что это изображение поверженного противника славянских языческих Богов, обладающего тройственностью и знаком креста. Как писал глубоко верующий христианин Д. Хармс «единый бог сидел втроем…». Однако факты копились и складывались в совершенно иную картину. Поскольку я придерживаюсь языческого мировоззрения, мне крайне не хотелось расставаться с этой симпатичной для меня версией. Но, как сказал один из многочисленных гениев- язычников «…Истина дороже». Продолжим поиск.

Трехголовым мыслился, судя по названию, славянский бог Триглав (относительно количества его рук нет данных). В «Летописной повести о побоище на Дону», написанной в 14 веке, ордынцы названы «трехглавыми зверями-сыроядцами» ((О, русская земля! М. 1982, С. 266)). В фольклоре славян встречаются злодеи и демоны Траян, Змей-Горыныч и Шаркань. В восточной Галиции так называют злого человека, волка, бешеную собаку, лесного зверя, змей, гадов и разного рода нечисть - летучих и подземных Змеев, иногда многоголовых. Аналогичный персонаж встречается в фольклоре северной Словакии, южной Польши, Хорватии, Славонии, Венгрии – местах, до которых докатывались волны воинственных кочевников((А. Плотникова Народная мифология в закарпатской Верховине/ Славянский и Балканский фольклор 2011, М. 2011, с.147, 148; М.Валенцова Словацкая мифологическая лексика на общеславянском фоне/Славянское языкознание. XV Международный съезд славистов. М. 2013, С. 198)).

Лингвисты считают, что слово шаркань является заимствованием из венгерского языка, в котором оно имеет значение «крылатый змей» ((М. Валенцова Демонологические представления Оравы. СиБФ 2011, с157, 163-164)). Однако мы не будем забывать, что при нашествии Батыя западные половцы, с которыми наиболее тесно контактировала Галицкая Русь, откочевали как раз в Венгрию, на стягах тюркских народов этого времени изображались крылатые драконы, волки и собаки и эти факты позволяют нам видеть в легендах Галиции о многоголовом летучем змее Шаркане отголосок впечатлений, оставленных деятельностью исторического Шарух хана, половецкого знатного воина рубежа 11- 12 веков, который с большой долей вероятности имел отличительный знак.

Известно, что у тюркских народов родовые тамги были неотъемлемой частью культуры и эти знаки принадлежности, метки собственности (на скоте, печатях, документах и других вещах)сохранились до наших времен и среди них есть прямые кресты. Например, у племени Кетерода Алимулы Младшего жуза, который современные киргизы считают своим. Однако в интересующий нас период 12-13 веков предки киргизов и других народов, а также часть половцев входили в многонациональную Золотую Орду, в которой очевидно шел интенсивный обмен родовыми тамгами вследствие браков, воинского побратимства, завоеваний.

Под 1068 годом в Новгородской первой летописи упоминается пленение хана Шарукана князем Святославом Ярославичем. У Шарукана были два сына Сырчан и Отрок, Галицко-Волынская летопись содержит рассказ о их разгроме Владимиром Мономахом. В Ипатьевской летописи под 1111 и под 1116, упоминается «град Шарукань», который берут — сначала Владимир Мономах, а затем Ярополк Владимирович и Всеволод Давыдович. Однако несмотря на отмеченные русскими летописями победы над половцами, они, объединенные Шаруканом, держали в течение 40 лет Русь под угрозой постоянных вторжений (1068—1107), а автор «Слова о полку Игореве…», творивший без малого спустя 80 лет после «шарукановых времён», упоминает о том, что его современницы, готские девы «лелеют месть Шаруканю», то есть тема Шарукана (его потомков или преемников) была актуальна в течение длительного времени. На этом фоне окончательный разгром Шарух-хана и города Шарукань был достоин запечатления в камне вообще, а конкретно на рассматриваемом нами Збручском Изваянии, в месте «ниже плинтуса». Но эта версия не единственная.

Независимо от того, тату или перстень изображен на руке фигуры нижнего яруса ЗИ, носителя этого креста можно с полным правом назвать Ставром, так как это древнерусское личное имя понималось в древности как «имеющий крестообразный родовой знак или шрам». В этом имени слились два понятия, две этимологии: греческое слово «ставрос» - крест и тюркское «тавро» - монограмма султана ((М. Фасмер Этимологический словарь…том 4, С-пб. 1996, с. 8)). На Руси слово тавро стало означать знак, метку в том числе и тату (впоследствии только клеймо на скоте), то есть Ставр, это человек «с тавром», тамгой, знаком, личной меткой, которая имеет форму креста - ставра ((сравни в словаре Даля: ставролит – крестовик, камень/ Том 4, М. 1995,с.313)).

Истории известен некий новгородский (или черниговский, по сведениям некоторых былин) боярин Ставр, в 1118 году вместе с другими боярами вызванный Великим князем в столицу для принесения присяги в верности, но посаженный в темницу Владимиром Мономахом, который некоторое время княжил в Волыни (1117 г.), захватил в 1118 году все Владимиро-Волынское княжество и посадил там на княжение своего сына Андрея (до 1134 г.). Однако у нас нет сведений о какой-либо тройственности Ставра, хотя и есть вероятность того, что наказание боярина было следствием заговора, кои не делаются в одиночку. И не будем забывать тот факт, что боярская оппозиция княжеской власти была очень сильна в Новгороде, Чернигове и Галиче, многие знатные роды данных городов имели родственные связи и такая ситуация сохранялась длительное время.

Например, без малого через сто лет после наказания Ставра в Галиче были убиты 500 мятежных бояр черниговскими князьями ((Галицко-Волынская летопись, 1208 г.)). Историки отмечают: В XII- XIII веках возрастает значение боярства. Источники этого времени показывают и далеко зашедшую внутреннюю дифференциацию этого слоя, и его чисто количественный рост. Боярство складывается в класс…((П. Стефанович «Бояре, отроки, дружины …», М. 2012, С. 566)). Даже таких сильных правителей, как воспетый в «Слове о полку Игореве…» Ярослав Осмомысл, галицкие бояре держали в «узде»: убили любовницу, внебрачного сына которого князь хотел сделать наследником, и заставили князя поклясться на кресте жить с законной супругой. Очевидно, что князья вступали в различные отношения с боярством, в том числе и договорные, не только репрессивные. Ну что ж, нам остаётся «всего-то» найти сведения о том, какой знак имел род исторического Ставра, сына Гордяты,оставившего автограф на стене Софии Киевской и упоминаемого в «Поучении Владимира Мономаха».

В настоящее время «окольцованность» безымянного пальца левой руки (как у рассматриваемого изображения ЗИ) говорит нам о брачном статусе человека. Очевидно, что традиция носить перстни древнее христианского брака, однако, у нас нет сведений о том, что кольцо или перстень само по себе символизировало брак в европейской культуре до 13 века вообще и у восточных славян в частности. Как справедливо замечают Комар и Хамайко, это явление сравнительно позднее. В древности наличие или отсутствие у человека «брачных уз» определялось не по наличию кольца на определенном пальце, но по прическе, головным уборам, цвете одежды и другим маркерам, хорошо заметным окружающим.

В связи с поздней брачной символикой кольца вызывает скепсис общепринятое мнение о том, что весомая шайба в правой руке женской фигуры верхнего яруса есть обручальное кольцо, и она является «богиней брака Ладой». Что же это за предмет, и почему он так явно и гордо демонстрируется женщиной, изображенной на одной из сторон Идола?

В прошлом у любой женщины, умеющей прясть и ткать, таких предметов было «навалом», но особо ценились экземпляры, произведенные на «родине Збручского Идола», в Галицко - Волынской Руси: в домонгольских слоях практически всех археологических раскопов от Днепра до Новгорода, археологи находят небольшие круглые предметы с отверстием посередине. Принято считать, что это «пряслица» (грузики), то есть предмет, как-то использовавшийся в прядении ниток (и ткачестве) из шерсти или льна. Необычность древнерусских пряслиц в том, что все они сделаны из розового сланца — «шифера». Единственное месторождение розового сланца в Европе находилось около Овруча на Волыни под Киевом….

В слоях, датируемых позднее татарского нашествия, пряслица из розового шифера не находят. Поэтому считается, что изготовление шиферных пряслиц прекратилось в связи с татарским нашествием и уничтожением овручских камнерезных мастерских и самих мастеров-камнерезов. После этого на Руси вновь стали преобладать глиняные пряслица((Каменные монеты Древней Руси)).

Помимо своего прямого назначения грузики-пряслица могли использоваться и в качестве денег:

…на Неревском раскопе в слоях X — первой половины XIII века было найдено свыше 2000 шиферных пряслиц. В. Л. Янин обратил внимание, что район распространения «шиферных пряслиц» в точности совпадает с границами района денежного обращения до нашествия татар. Вдобавок пряслица неоднократно находились в кладах вместе с серебряными слитками. При раскопках в Пскове «пряслица» были найдены в кошельке рядом с западноевропейскими монетами.

Отсюда был сделан вывод о платежной роли этих массовых и притом предельно стандартизованных изделий древнерусской промышленности, распространение которых шло по стопам монетного обращения предшествующей поры. Таким образом, на Неревском конце был найден «клад каменных монет», а не «прядильная мануфактура». Отверстие в середине позволяло связывать монеты веревкой в удобные денежные вязанки, как это до сих пор бытует на Востоке, где монеты некоторых стран до сих пор имеют отверстия. По мнению некоторых ученых, пряслица имели ритуальное значение и в языческих обрядах и использовались в качестве «вотивов» — подношения божествам. То есть, выполняли традиционную роль монет. Надписи на пряслицах косвенно подтверждают и эту версию.

Таким образом, «шиферные пряслица» - это каменные русские монеты. Подделать такую монету было невозможно - месторождение розового сланца в Овруче - единственное в Европе((Там же)).

Итак, розовые шиферные пряслица были «фишкой» Волыни, предметом экспорта Галицко-Волынского княжества, и одной из причин его богатства. Из этого следует, что женская фигура с пряслицем - денежкой на одной из граней ЗИ есть символическое изображение богатой Волыни, следовательно, остальные фигуры верхнего яруса символизируют прочие земли Галицко - Волынской Руси. В этом вопросе попробуем разобраться далее.

Продолжение исследования

Источник статьи