СУЕВЕРНЫЙ страх перед колдунами покоится на общенародном убеждении, что все они состоят в самых близких отношениях с нечистой силой и что черти не только исполняют все их поручения, но даже надоедают, требуя для себя все новой и новой работы. Что ни придумают чародеи — все чертям нипочём, одна забава: пошлют иные колдуны на ёлке хвою считать, каждую иголку перебрать, чтобы бесы искололи себе лапы, изошли кровью от уколов, а они сказывают верным счётом да ещё самодовольно ухмыляются. Листья пошлют ли считать — а осиновый лист, как известно, неподатлив: без ветру изгибается, без устали шевелится, ухватить себя лапами не даётся. Долго черти с ними бьются; пот с них льётся градом несмотря на то, что на осине листьев меньше, чем иголок на ёлке, — однако и глазом заказчик едва успел мигнуть, как работа у чертей окончена. Вбил один колдун в озеро кол и оставил конец под водой: Заливайте, говорит, кол решетом
. И по ею пору черти трудятся!
Колдуны бывают природные и добровольные, но разницы между ними нет никакой, кроме того, что последних труднее распознать в толпе и не так легко уберечься от них. Природный колдун, по воззрениям народа, имеет свою генеалогию: девка родит девку, эта вторая приносит третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка ведьмой. Впрочем, помимо этих двух категорий колдунов существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь волшебную силу, иначе ему придётся долго мучиться, да и Мать — Сыра Земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь, даже самые родные стараются держаться подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться.
Рассказывают, что один колдун позвал девку и говорит: На тебе! Та догадалась: Отдай тому, у кого взял.
Застонал он, заскрипел зубами, посинел весь, глаза налились кровью. В это время пришла проведать его племянница; он и к ней: «На, — говорит, — тебе на память!» Та спроста приняла пустую руку — захохотал он и начал кончаться.
Для невольного колдуна возможно покаяние и спасение: их отчитывают священники и отмаливают в монастырях, для природных же нет ни того, ни другого.
Посвящения в колдуны, в общем, сопровождаются однородными обрядами, смысл которых повсюду сводится к одному — к отречению от Бога и царствия небесного и затем к продаже души своей черту. Для первого довольно снять с шеи крест и спрятать его под правую пятку или положить икону на землю вниз ликом и встать на неё ногами, чтобы затем в таком положении говорить богохульные клятвы, произносить заклинания и выслушивать все руководящие наставления сатаны. Лучшим временем для этого, конечно, считается глубокая полночь, а наиболее удобным местом — перекрёстки дорог как излюбленное место нечистой силы.
Удобны также для сделок с чёртом бани, к которым, как известно, приставлены особые духи. При заключении договоров иные черти доверяют клятвам на слово, другие от грамотных требуют расписки кровью, а неграмотным велят кувыркаться ведомое число раз через столько-то ножей, воткнутых в землю. Когда все обряды благополучно окончены, к посвящённому на всю жизнь его приставляются для услуг мелкие бойкие чертенята.
Для изобличения колдунов в некоторых местах знают три средства: вербную свечу, осиновые дрова и рябиновый прут. Если зажечь умеючи приготовленную свечу, то колдуны и колдуньи покажутся вверх ногами. Равным образом стоит истопить в великий четверг (на Пасхальной неделе) осиновыми дровами печь, как тотчас все колдуны придут просить золы. Рябиновая же палочка помогает опознавать этих недоброхотов во время светлой заутрени: они стоят спиной к иконостасу.
Колдуны большей частью — люди старые, с длинными седыми волосами и нечёсаными бородами, с длинными неостриженными ногтями. В большинстве случаев они люди безродные и всегда холостые, заручившиеся, однако, любовницами, которые к таким сильным и почётным людям очень прилипчивы. Избёнки колдунов, в одно окошечко, маленькие и сбоченившиеся, ютятся на самом краю деревни, и двери в них всегда на запоре. Днем колдуны спят, а по ночам выходят с длинными палками, у которых на конце железный крюк. Как летом, так и зимой надевают они все один и тот же овчинный полушубок, подпоясанный кушаком. По наружному виду они всегда внушительны и строги, так как этим рассчитывают поддерживать в окружающих то подавляющее впечатление, которое требуется их исключительным мастерством и знанием тёмной науки чернокнижия. В то же время они старательно воздерживаются быть разговорчивыми, держат себя в стороне, ни с кем не ведут дружбы и даже ходят всегда насупившись, не поднимая глаз и устрашая взглядом исподлобья, который называется «волчьим взглядом».
Пользоваться помощью колдуна, как равно и верить в его сверхъестественные силы, наш народ считает за грех, хотя и полагает, что за этот грех на том свете не угрожает большое наказание. Но зато самих чародеев за все их деяния обязательно постигнет лютая, мучительная смерть, а за гробом ждёт суд праведный и беспощадный.
Самая смерть колдунов имеет много особенностей. Прежде всего колдуны заранее знают о смертном часе (за три дня), и, кроме того, все они умирают приблизительно на один манер. Чародеев бьют судороги, и настолько сильно, что они не умирают на лавке или на полатях, а непременно около порога или под печкой.
Если над таким колдуном станут читать «псалтырь», то в полночь он вскакивает и ловит посиневшего от страха чтеца.
Колдуны перед смертными страданиями успевают дать родным словесное завещание: если умрёт в поле — не вносить в избу, умрёт в избе — выносить не ногами вперёд, по обычаю всех православных, а головой, и у первой реки заблаговременно остановиться, перевернуть в гробу навзничь и подрезать пятки или подколенные жилы.
Все твёрдо знают, что необходимо тотчас же, как только зароют могилу колдуна, вбить в неё осиновый кол с целью помешать этому покойнику подыматься из гроба, бродить по белу свету и пугать живых людей. Умирают колдуны непременно очень долго и страшно, так как им указано мучиться сверх положенного.
Одна колдунья, например, умирала целых шесть дней: к вечеру совсем умрёт — затихнет, положат её на стол, а наутро она опять залезет в подполье и снова жива. Вытащат её оттуда, а она опять начинает мучиться: корёжит её и ломает, вся она посинеет, высунет раздутый язык наружу и не может спрятать. Дивуется народ, а не догадается снять конец (верх крыши) или хотя бы одну жёрдочку, чтобы облегчить предсмертные страдания.
Самые похороны колдунов — вещь далеко небезопасная, и, зарывая их в землю, надо смотреть в оба, чтобы не случилось какой-нибудь беды. Так, на похоронах одного колдуна крестьяне не заметили, как дочь его, слепо повинуясь воле умершего, положила в могилу свежесжатой ржи. Сейчас же после этого грянул гром, нашла грозовая туча с градом, и выбило полевые посевы. С тех пор каждый год в день похорон этого колдуна стало постигать Божье наказание, так что крестьяне наконец решили миром разрыть могилу, вынуть гнилой сноп и только тогда успокоились.
Почти все деревенские напасти имеют прямую или косвенную связь с кознями чародеев. Эта нечисть вредит человеку, вредит скотине и переносит свою ненависть даже на растения. Есть, однако, растения, животные и даже вещи, которые помогают волшебству: филины, совы, чёрные, безо всякого пятнышка, кошки, лягушки, змеи и всякие пресмыкающиеся гады, безразлично какие, 12 железных ножей — для превращения в оборотней; осиновая зола, добытая у соседей в великий четверг, сажа из церковной печи; травы: разрыв-трава, любка, иван-да- марья и др.
Тот колдун, который причинил порчу, снять её уже не в силах — надо искать другого, хотя бы и слабенького. И наоборот: если свой колдун успел обезопасить от всяких чар, то чужому тут нечего делать. Последнее всего виднее замечается на свадьбах, около которых преимущественно и сосредоточивается деятельность колдунов.
Чтобы избавить молодых от порчи, колдунов обыкновенно зовут на свадьбы в качестве почётных гостей, причём ещё в дверях избы приглашённого встречает сам хозяин низким поклоном, со стаканчиком водки. Вторую чарку колдун попросит сам и затем уже смело начинает кудесить с доброй целью предупредить возможность порчи: берет из рук хозяйки поднесённый хлеб и соль, разламывает хлеб на кусочки, круто посыпает солью и разбрасывает по сторонам. Плюнувши три раза на восток, входит он в избу, осматривает все углы, дует в них и плюёт, потом в одном сыплет рожь, в другом свою траву, в остальных двух золу: рожь против порчи, траву на здоровье молодых.
Оглядит пристально пол: не набросано ли жёлтого порошка — ведомого, опасного зелья; заглянет в печь: не кинуты ли на загнетку с угольями такие травы, от которых смрад дурманит у всех головы, а у иных баб вызывает рвоту (бывали случаи, когда поезжане из-за этого смрада покидали избу и свадьбу отсрочивали). Затем колдун выходит на двор и три раза обходит лошадей, назначенных для поезда под жениха и невесту. Заглядывает под хомут: не положил ли какой-нибудь недоброхот репейника или иных колючек. В избе обсыпает молодых рожью, заставляет проходить через разостланный под ноги чёрный полушубок и этим вконец изводит навеянную порчу.
Провожая до церкви, он на каждом перекрестке и под каждыми воротами (которые считаются самыми опасными местами) шепчет заклинанья. Из-под венца велит ехать другой дорогой. На свадебном пиру принимает первые чарки и напивается прежде всех до полного бесчувствия. Только тогда его увозят домой с выговоренными подарками, сверх денег: холстом и расшитыми в узор, но не в кресты полотенцами.
В лесных захолустьях ещё живы рассказы о том, как целые свадебные поезда лихие люди оборачивали в волков, как один неприглаженный колдун высунул в окно голову и кричал ехавшему по селу поезду: «Дорога на лес!» — а колдун приглашённый отчуровывался своим словом: «Дорога на поле!» — и с соперником сделалось то, что у него выросли такие рога, что он не мог высвободить головы из окна, пока на обратном пути не простили его и не освободили. Другой раз под ноги передней лошади колдун бросил рукавицу на волчьем меху, и лошадь зафыркала, остановилась как вкопанная и задержала весь поезд, который должен совершить свой путь без помех и препятствий. Против всех этих козней колдунов придумано бесчисленное множество самых разнообразных, хотя и малодейственных, средств: тут и лук, и чеснок, и янтарь, и ладан, столь ненавистные чародеям, и крест, нашитый на головной платок невесте, и монета, положенная ей с наговором в чулки, и иголки без ушек, зашитые в подоле платья, и льняное семя, насыпанное в обувь. Все эти меры предосторожности обыкновенно составляют заботу свахи, хотя у колдуна, в свою очередь, припасён гороховый стручок о девяти горошинах — средство, перед которым ничто не устоит
Добавить комментарий