Волхвы — в древнерусской традиции языческие жрецы, звездочеты, чародеи и предсказатели (ср. волхование, волшебство и т.п.). В христианских памятниках обличались как лжепророки: способностью предсказывать судьбу (смерть Олега Вещего и т.п.) наделяли волхвов бесы. «Повесть временных лет» (начало 12 в.) описывает деяния ВОЛХВОВ в Ростовской земле и Белозерье во время голода 1071 г.: те обвинили в голоде “лучших жен” (знатных женщин), которые якобы прятали припасы и магическим способом доставали у этих женщин из-за спины “жито, либо рыбу, либо белку” (К: Увы, чубайсы у нас были всегда...).
Волхвы не боятся могучих владык...
Когда, расправляясь с “лучшими женами”, погубили много народу, воевода Ян Вышатич схватил их; во время допроса ВОЛХВЫ рассказали ему о творении человека из ветоши, которой Бог утирался в бане: дьявол сотворил человека. Бог же вложил в него душу, поэтому по смерти тело идет в землю, а душа — на небо (ср. Антропогонические мифы). На вопрос воеводы, какому богу поклоняются ВОЛХВЫ, те ответили — антихристу, что сидит в бездне (в этом рассказе усматривают влияние богомильской ереси, согласно которой сатана, а не Бог является творцом всею материального мира). Ян грозил ВОЛХВАМ муками на этом и на том свете, те же отвечали, что воевода не может ничего им сделать, как о том поведали им их боги. Воевода обличил лживость их богов, велев пытать ВОЛХВОВ, а затем повесить их на дубе - их трупы растерзам Медведь.
Та же “Повесть временных лет” описывает “волхование” кудесника - шамана, которое видел некий новгородец, побывавший у чуди (финно - угорских племен севера Новгородчины). Кудесник стал созывать бесов в свою “храмину” и впал в транс (упал, оцепенев), но бесы побоялись явиться в “храмину”, т.к. на новгородце был крест (ср. позднейшие народные обычаи снимать крест при гаданиях, произнесении заговоров и т.п.) (К: Врал этот новогородец, как сивый мерин: если он согласился на испытание, значит уже согрешил сомнением, крест же грешника не спасет).
К летописной традиции восходит позднейшая книжная легенда — «Сказание о построении города Ярославля», где рассказывается о волхве — жреце идола Волоса в селении Медвежий угол (с оболонью для выгона скота — Волосовой логовиной). У идола горел неугасимый огонь — к нему был приставлен волхв, сам обреченный на сожжение, если огонь погаснет. При первом выгоне скота (у славян — весенний Юрьев день) Волосу приносили в жертву тельца и телицу. Жители Медвежьего угла клялись Волосом в верности князю Ярославу, но при появлении князя выпустили на него «лютого зверя» — медведя: Ярослав сразил зверя секирой (ср. медведя с секирой в гербе Ярославля) и построил на том месте церковь Ильи. Данные книжной легенды повлияли на историографические построения, связывающие языческих волхвов специально с культом Волоса, его зооморфными атрибутами (медведь, шерсть — волосатость) и т.п.
Поздние средневековые источники (Стоглав 1551 г. и др.) продолжают обвинять в бесовских действиях ВОЛХВОВ и кудесников, под каковыми подразумеваются уже чернокнижники, гадающие по “отреченным книгам ” (“Волховник” и т.п.), иногда — врачи-иностранцы. Таковым по Псковской летописи (1570) считался врач Елисей Бромелий — “лютый волхв”, который был подослан немцами к Ивану Грозному и “на русских людей возложил царю свирепство, а к немцам на любовь преложи”.
В позднейших книжных легендах (Мазуринский летописец, последняя четверть 17 в.) название р. Волхов связывается с именем старшего сына князя Словена, основателя Новгорода. Волхов был “бесоугодник и чародей”: приняв образ “лютого зверя” крокодила, он поселился на Волхове и пожирал или топил людей. Язычники нарекли его богом — Громом или Перуном: чародей поставил свой городок на Перыни (урочище на р. Волхов под Новгородом), где стоял идол Перуна. Когда Волхов был “удавлен” бесами, народ с плачем похоронил его под большим курганом; через три дня земля расступилась и поглотила тело крокодила вместе с курганом. В русском фольклоре волшебные свойства приписываются былинному Волху Всеславьевичу (см. Волх), прототипом которого считается полоцкий князь 11 в. Всеслав, рожденный “от волхования”.
Волхвами (волхитами, волшебниками и т.п.) в русской фольклорной традиции именовали знахарей, иногда — колдунов и колдуний.
Добавить комментарий