Аметист

Л.В. Прокопович, канд. техн. наук, доц.,
Одесский национальный политехнитехнический униеврситет

Этимологические загадки аметиста

Аметист издавна ценится человеком за редкую в природе окраску кристаллов. Он может быть фиолетовым, пурпурным, лилово-красным, лилово-голубым и т.д. Но как бы природа ни старалась, количество оттенков аметиста не может сравниться с количеством его названий.

Лавендин и амефист, камень Бахуса и епископский камень, каменная фиалка и агат пурпурный — вот далеко не полный перечень названий этого камня. И за каждым названием — легенды, мифы, поверья и серьезные научные споры.

Как ни странно, но само слово "аметист", прочно устоявшееся в минералогии, вызывает немало сомнений в своей этимологии.

Начиная с древнейших греческих, латинских и арабских трактатов о камнях название "аметист" производят от греческого «amethystos», переводимого как "неопьяняющий, безалкогольный" [1]. Такую трактовку можно встретить и в современной литературе [2, 3, 4]. Однако есть все основания предполагать, что слово это в греческом языке появилось сравнительно поздно и было, вероятно, осмыслением какого-то иноязычного названия. И, стало быть, "а" здесь не является префиксом отрицания, как в словах греческого происхождения [1, 5].

Есть предположение, что слово "аметист" произошло от искаженного древнееврейского «ахлама» ("халом" значит сон), так как люди верили, что камень этот обладает свойством навевать сны [1]. Ведь и сейчас украшения с аметистом кладут под подушку, чтобы видеть хорошие сны [4]. Но фактов, подтверждающих эту версию, практически нет.

Впрочем, если принять версию о возможном искажении слова, то поиски этого первоначального слова могут быть весьма широкими (по количеству древних языков, которые могли проникнуть в греческий) и глубокими (по времени ретроспективы). Это слово в равной степени могло затеряться как среди пирамид Древнего Египта, так и в экзотике древнего Востока.

Если это слово пришло с Востока, то возможно буква "а" появилась в нем как в слове "абрикос", когда арабы в греческом варианте латинского praecoquum (раннее) заменили некоторые буквы, добавили арабский артикль "аль" и превратили его в "альбаркук". А пройдя Испанию, Францию и Голландию, оно пришло в русский язык уже как "абрикос".

И если слово-прототип пришло не из семитской группы, а из индоевропейской, то оно могло проделать не менее авантюрное путешествие. Но что оно может означать? Отражается ли в нем хоть какая-то связь с камнем? Оно может означать цвет камня, форму его кристаллов, блеск или какие-то другие свойства, которые изобретательный человеческий ум счел возможным применить в своей повседневной жизни.

А может, в этом слове отразились какие-то мистические свойства минерала, и оно "закодировано" в древних сказаниях, мифах, легендах?

По крайней мере со времен античности такие легенды известны. Многие из них свидетельствуют о том, что у разных народов за аметистом прочно сохранялось представление как о камне трезвости. Так, например, появилось другое название аметиста — камень Бахуса.

Согласно древнегреческой легенде, нимфе Аметист пришлось спасаться от посягательств бога виноделия и виноградарства Диониса (он же Бахус, он же Вакх). Тогда ее покровительница, целомудренная богиня охоты Артемида превратила нимфу в холодный блестящий кристалл [4].

В древнеримском варианте этой легенды события разворачивались более драматично. Но как бы там ни было, как бы не накалялись страсти, связь аметиста с богом виноделия, с вином очевидна. Почему же именно с вином?

Возможно, в основе этой легенды лежит вполне реальный обычай. Известно, что древние греки почти не пили вино в чистом виде: они всегда разбавляли его водой. Цельное вино пили в небольших количествах только в честь возлюбленных. А когда речь идет о разбавлении, всегда возникает вопрос об оптимальном соотношении компонентов. В данном случае он решается с помощью аметиста. Если в воду опустить его кристалл, а затем постепенно доливать вино, то наступит момент, когда этот кристалл нельзя будет различить в растворе: его цвет совпадет с цветом аметиста. Такой напиток прекрасно утоляет жажду, но не позволяет опьянеть.

Отсюда и пошло представление об аметисте, как о камне трезвости, которое со временем утратило свою реальную подоплеку и трансформировалось в чистое суеверие. Самому камню стали приписывать столь полезные свойства наряду с мистическими его функциями (отгонять дурные мысли, делать человека более разумным, помогать в охоте на зверей и птиц и т.п.).

И если все-таки этимологию аметиста вести от связи с вином, то не лишено оснований и предположение, что его название может происходить от названия какого-то древнего вина, которое по своему цвету напоминало этот камень [3], или от названия какой-то разновидности винограда.

На Руси за аметистом так же прочно закрепилась слава камня трезвости. Но здесь — другая этимологическая история и другие загадки. Например, на Руси этот камень назывался "амефист" (греч. буква q — "тета" в русском языке превратилась в "фиту") [5]. Но аметисты с красновато-лиловым отблеском назывались "варениками".

Есть предположение, что такое название появилось в результате искажения "венерин камень", камень Венеры, как именовали аметист римляне [1].

Развивая эту версию, можно думать, что камень так назван действительно из-за сходства с варениками. А точнее — с варениками с вишней, в которых даже без особого колористического воображения можно увидеть все оттенки, характерные для аметиста. И римские "венерины камни" оказались как нельзя кстати, чтобы русские острословы переиначили их сначала в "венерики", а затем и в "вареники".

А может, изначально варениками называли не сами аметисты, а породы с их включениями? Иногда светлые граниты и песчаники содержат мелкие кристаллы аметиста в виде компактных, в большинстве случаев — глобулярных включений (рис. 1). Внешнее сходство таких образцов с вишневыми варениками поразительно!

В любом случае, нашим предкам не откажешь ни в остроумии, ни в наблюдательности.

Позже, в средние века, аметист становится одним из основных украшений предметов обихода и одежды священников (рис. 2). Считалось, что он помогает сдерживать страсти, и его следует носить людям, давшим какой-либо обет. Поэтому при посвящении в сан кардинала посвященному вручалось кольцо с аметистом [1, 5]. В результате, в католических странах камень стал называться епископским, пастырским, а на Руси — архиерейским.

Трудно удержаться, чтобы и в этих названиях не уловить народное острословие. Ведь двусмысленность перелицовки камня Венеры в камень пастыря — более чем прозрачна. Но таков ход истории…

Цвет, или точнее — цветовая гамма аметистов породила и целый ряд сравнений этого минерала с цветами. Например, лавендин (за сходство с цветами лаванды) [5], каменная фиалка и др.

И хоть "каменная фиалка" — это не столько название, сколько эпитет, но, вероятно, именно он дает ключ к пониманию связи аметиста с Венерой. Ведь Венера (или Афродита), как богиня не только любви, но и весны, и жизни, всегда появлялась в окружении цветов: анемонов, нарциссов, лилий и, конечно же, фиалок. Более того, ее часто называли "фиалковенчанной". В гомеровском гимне она предстает в золотом ожерелье, серьгах и золотом венце [6]. Думается, что в этом венце сверкали именно аметисты — каменные фиалки.

Такое богатое этимологическое "наследие" аметиста говорит о его популярности в разные времена и у разных народов. Но сколько еще загадок — минералогических, лингвистических, исторических — хранит в себе этот камень? Будут ли они когда-нибудь разгаданы?

Поступила в редакцию 31 января 2006 г