Сила

Первым специфически восточноевропейским результатом обобщения и абстрагирования понятия гибкого шнура, носителя силы, было украшение керамики изображением вьющегося шнура. Культура шнуровой керамики появилась на рубеже III—II тыс. до н. э., создавшие ее племена, возможно, являлись общими предками славян, германцев и балтов((Roman P. Das Problem der «schnurverzierten» Keramik in Sudosteuropa. — Jahresschriftfiirmitteldeutsche Vorgeschichte., Bd. 58. Berlin, 1974, S. 157— 174.)).

Последнее специфически славянское воплощение идеи силы, предшествующее переводам терминов византийской натурфилософии — это богатырский эпос о Святогоре, который попытался поднять такую тяжесть, что сам от напряжения погрузился в землю. Понятие силы здесь строго вычленено, кинематическая схема рывка правильна и гиперболизирована: эпическая «сумочка», приподнимаемая Святогором, наделена весом всей земли. Известны параллель в нартском эпосе и западный апокриф, согласно которому младенец Христос, когда его однажды несли на руках, вдруг стал тяжелым как весь мир((Mazon A. Svjatogor. — Revue des Etudes Slaves, 1932, t. 12, p. 171.)), но компаративисты не заметили случай, когда мотив погружения в землю присутствует в славянском литургическом гимне, причем там, где греческий оригинал его не содержит, — а такого рода вольности очень необычны в церковной переводческой практике. Имеем в виду покаянную стихиру седьмого гласа Октоиха: Виждъ твоя пребеззаконная дѣла, о душе моя, и почудися, како тя земля носитъ, како не разсѣдеся!((Октоих, ч. 2. Берлин, 1904, с. 638)). Для восприятия и сопереживания этот перевод был, видимо, доходчивей, чем, например, мало кому понятный в условиях древнего Новгорода образ в каноне Афанасию Александрийскому, ученом творении Феофана, где притягательная сила личности святителя сравнивается с действием магнита: ώς μαγνητις είλхες αραντας((Μηνατον του ’Ιανουαριου.  ’Εν ’Αθήναις , 1904,  c. 226)), акы магнетъ привлѧщааше всѧ((Январская Минея XI/XII в. ЦГАДА, фонд 381, № 99, л.  71.)). Необъяснимая магнитная сила пленяла воображение, существовал кельтский фольклорный мотив магнитной горы, притягивающий к себе корабли((Haug W. Vom Imram zur Aventiure-Fahrt. — In: Wolfram-Studien. Hrsg von. W. Schroder. Berlin, 1970,  S. 297.)), но в славянских текстах это — первый случай упоминания магнита, к тому же современный появлению компаса в морской практике.


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *