Инцест

Инцест — кровосмешение, в народной традиции страшный грех; популярный мотив фольклорных произведений: баллад, обрядовых песен, апокрифических рассказов и др.

В восточнославянском фольклоре тема ИНЦЕСТА представлена несколькими значительными группами текстов. «Сюжет Эдипа» (сын убивает отца и женится на своей матери) лежит в основе устных рассказов об Андрее Критском и Марии Египетской, приуроченных иногда ко дню памяти этой святой (1.IV) и являющихся позднейшей фольклорной переработкой древнерусской «Повести об Андрее Критском».

Чаще же в фольклорных, текстах речь идёт о кровосмешении между братом и сестрой. Известны украинская сказка о брате, завоевавшем право получить руку царской дочери — своей сестры, а также восточнославянские сказки о сестре, которая, желая (избегнуть брака со своим братом), проваливается под землю. Ср. русскую былину о Михаиле Козарине, который освобождает от татар русскую девушку-полоняночку и, не зная, что это его сестра, едва избегает греха. В восточнославянских балладах «Брат женился на сестре», «Братья- разбойники и сестра», «Вдова и братья- корабельщики» и в др. истина обычно выясняется слишком поздно, что приводит к трагическому финалу: согрешившие родственники решаются на самоубийство, ср.: Бэрымося за ручкы, Ходымося до рiчкы, Поступымо широко, Потонэмо глубоко. В балладах нравственное неприятие и осуждение ИНЦЕСТА передается через состояние природы: там, куда идут брат с сестрой, пересыхают реки, высыхают леса, от них бегут звери и т. п.

Тема ИНЦЕСТА брата и сестры характерна и для купальских песен; предполагают, что во время игрищ на Ивана Купалу допускалась полная свобода сексуальных связей, «свальный грех». Прямых данных об инцестных отношениях во время купальских игрищ нет, однако в сопоставимых с ними ситуациях праздничного разгула в другое время кровосмешение, по-видимому имело место. «Повесть временных лет» (начало 12 века) «отмечает, что из языческих славянских племён лишь поляне имели «стыденье» к снохам и сестрам. Ср. сообщение из Вятской губернии: «Во время братчины совокупляются в близких степенях родства: сноха с деверем, свекром близкие родственники. Бывали случаи и с родными — братья и сестры (все женатые) и грехом не считали»

В купальских песнях, посвящённых ИНЦЕСТУ, рассказывается о происхождении сине-желтого цветка (называемого Иван-да-Марья, братки, брат-сестра и др.), в который после кровосмешения превратились брат и сестра, ср.: Ай, пайдзём мы у цемны лес, А скiнемся травою, Што брахнейка з сястрою… На брахнейку жоуты цвет. На сястрыцы сiненькi… Будуць дзеукi краскi рваць, Брата з сястрою памiнаць- — Гэта тая травiца. Што брахнейка и сястрыца. Превращение в растение предстаёт в ряде баллад как единственно возможная форма наказания — брата с сестрой не принимают в монастырь, их не трогают в лесу дикие звери, они не могут утонуть и т. д.

В славянской магии тексты использующие мотив ИНЦЕСТА, как и некоторые другие мотивы «чудес» и невиданных, удивительных событий (ср. Чудо), наделяются «отгонной» апотропеической функцией. В Полесье, например, стремясь оградить себя и дом от посещений «ходячего» покойника, домашние при появлении покойника начинали говорить о предстоящей свадьбе брата и сестры.

Известны украинские заговоры, обращённые к бузине и произносимые от «беды», «напасти», «несправедливого суда» и др., которые также используют тему кровосмешения. Эти заговоры строятся обычно как диалог с бузиной, ср.: Добры вечир тоби, бузю, ты, мiй вирний друзю! Скажи мени, бузю, як тому було, як сын батька вбыв, а з матирю грих творив? — Там так було: терлось та мъялось, та бильщ того, що и там мыналось. Для достижения успеха сюжет заговора апеллирует (как к прецеденту) к некоему мифическому событию, которое резко нарушало нравственные нормы, но тем не менее закончилось благополучно.

Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.

Славянская мифология: энциклопедический словарь